«Когда он родился?» — строчу я в его тетради.
«Зачем тебе?»
«Отвечай на вопрос!»
«Он был моложе нас.»
«Знаю. На сколько?»
«Он был моложе твоего отца.»
«Ну и что?»
«Ничего. Он — герой.»
«А ты можешь быть героем?»
«Отстань. Лейтенант смотрит.»
Это правда, лейтенант действительно посматривает на нас. А-а, была не была, спрошу у лейтенанта, пока он еще не успел сделать мне замечание.
— Разрешите вопрос, товарищ лейтенант?
— Пожалуйста.
Я встаю.
— Минуточку, — останавливает меня лейтенант и, обращаясь ко всему классу, поясняет: — Запомните порядок: если хотите обратиться во время занятий к руководителю, то поднимите руку. Спросит вас руководитель, встаньте, назовите себя: «Рядовой такой-то», а потом обращайтесь по существу. Ясно?
Все хором:
— Ясно!
— Сядьте, рядовой…
— Климов.
— … Климов, и повторите прием.
Вопрос задавать расхотелось, но прием есть прием. Выполняю его в точном соответствии с изложенным товарищем лейтенантом порядком. Интересуюсь боевым путем нашей части, ее героями.
— Вы забегаете вперед, рядовой Климов. Этот вопрос будем изучать в ходе очередной темы. Ясно?
— Так точно, товарищ лейтенант.
— Садитесь.
— Есть.
— Продолжим наш рассказ… Итак, на чем мы остановились?..
В ленкомнате душно. Кое-кого разморило, клонит в сон. Лейтенант вышагивает от стола к окну и обратно. И говорит, и говорит…
— Конец первого часа занятий! — раздается в коридоре.
Все начали складывать тетради.
— Кто вам, товарищи солдаты, разрешил складывать тетради? Отставить! — тут же среагировал лейтенант. — Запомните порядок: сигнал дневального не для вас, а для руководителя. Ясно?
Все хором:
— Ясно!
— Вот так. Сложить тетради! Перерыв!
Стараясь быть чинными, выталкиваемся в коридор. Солдат с портрета смотрит на нас с нескрываемым любопытством.
* * *
— Р-раз! Два-а! Р-раз! Два-а! Л-ле-во-ой! Л-лево-ой!
Растянувшись гуськом, мы вышагиваем по плацу.
Строевая подготовка. Сержант Каменев, притопывая на месте, упивается каждым словом команды. Растягивает его, выговаривает сочно, чувствуется, что это дело ему знакомо и очень нравится.
— Не тяните ногу, рядовой Карпухин. Н-носочек, носочек повыше!
— Как вы держите руку у головного убора, рядовой Антропов? Локоть на уровне плеча! Отставить!
Жарко. Солнце припекает. В классе тоже душно, но уж лучше бы сидеть в классе…
— Р-раз, два-а! Р-раз, два-а!
Шагаю вслед за Карпухиным, стараюсь не тянуть ногу и делать «повыше носочек», а в глазах — солдат на портрете. Ему, оказывается, не исполнилось и восемнадцати… Мальчишка… Нынешние в его возрасте у мамы на мороженое двухгривенный выклянчивают, а он уже сражался с фашистами. Как Николай Карпухин, как мой отец.
