В центре Европы, где на протяжении трех веков неограниченно властвовали французы, австрийцы и русские, вдруг появилась из ниоткуда совершенно юная, доселе невиданная, но потрясающая своим могуществом сила, – великая настолько, что уже попирала основы складывавшегося почти тысячу лет миропорядка!
Благодаря ему, Горчакову, его близорукости во всех смыслах.
Очки Горчакова вспотели. Униженный не столько собеседником, сколько обстоятельствами разговора, лейб-канцлер молча отвернулся от генерал-графа, чуть отодвинул шторку вагонного окна и тоскливо вгляделся в проплывающие мимо просторы. В закатном мареве мимо плыли утонувшие в снегах белорусские леса. Блиставший днём белый снег и высокие стройные деревья казались в оконном стекле грязно-черными и отвратительными, пугающими и немого зловещими.
«Как политика», – уголком рта, снова криво улыбнулся князь Горчаков.
– Помилуйте, – холодно проговорил он вслух, пытаясь защищаться. – Считаете, что я виноват? Да неужто! Этот «prince Bismark» просто изрядный «Shelm». Ошибки дипломатии не нужно искать в подлости бывших друзей. Я оказал Бисмарку протекцию, курировал все его начинания, заботился о нем как наседка… Как покойный царь Николай лелеял когда-то австрийского недоноска Франца-Иосифа, предавшего нас в Крымскую кампанию… Повсюду подлость и обман! Поймите же, меня учили быть дипломатом, а не охотником на воров! Я … не знаю… По прибытии В Питер немедленно подам в отставку. Если Государь не откажет…
– Откажет! – неожиданно грубо отрубил Шувалов. Лейб-канцлер, не ожидавший подобной выходки в отношении будущего мнения самого Государя, округлил глаза, но генерал-граф продолжал говорить без пауз и остановок, не давая раскрыть рта.
– В подобных вещах не нужно искать виноватых, – с жаром вещал Шувалов. – Если надобно мое мнение, скажу откровенно, как и всегда! Вам без меня известно, что Европа уж десять лет сравнивает вас именно с Бисмарком, которому вы последние четыре года неизменно проигрывайте!
– Россия, вступившая в XIX столетие величайшей державой Европы, посрамившей самого Бонапарте, – продолжал Шувалов, – считается ныне слабейшей из великих держав, заключив после Крыма самый унизительный мир, когда-либо заключенных русскими с батыева набега! Спустя десять лет после Крыма, основываясь единственно на желании отомстить французам и австрийцам, вы сближаетесь с Бисмарком и позволяете Пруссии объединить немецкие земли, создав на границе России мощнейшего противника, который сразу после победы – немедленно! – заключает союз с вашими злейшими врагами на Балканах. Вы ЭТО называете дипломатией? Повторюсь, единая Германия не столько плод усилий немцев, сколько плод глупости русских, позволивших им это сделать, основываясь лишь на личной обиде лейб-канцлера за Крымское поражение. Подобное нельзя оправдать ничем!
