Роман Петрович — чисто выбритый, респектабельный джентльмен с сединой, пробивающейся в волосах. Обычно в дорогих костюмах от «Валентино» и «Зенья». Сейчас — в тёмно-синем домашнем кимоно. Я застал его сидящим в кресле с чашкой чая в одной и газетой в другой руке. Когда я вошёл, он не поднимая глаз от колонки новостей, поинтересовался:
— Ну что, Влад, приготовил машину?
— Влад не готов, — сообщил я, прикрывая за собой дверь.
— В смысле? — Роман Петрович поставил чашку на стол и только потом поднял взгляд. И увидел меня.
— В смысле — готов, — сообщил я ему и демонстративно провёл ребром левой ладони по горлу. Чтобы у него не осталось сомнений о судьбе Влада.
Я подошёл к нему поближе, мельком глянул на стену, где в рамке висело шёлковое полотно с иероглифами.
— «Среди деревьев Сакура. Среди людей — самурай», — перевёл я текст.
— Ты знаешь японский? — спросил он.
— Я много чего знаю, — ответил я, — например, что ты убил моих друзей.
Я кивнул стволом в сторону дымящейся чашки:
— Ты пей чай… Пей… Это твой последний стакан в этой жизни.
Он попытался что-то сказать. Я прервал его взмахом руки:
— Можешь не тратить время. Я всё равно тебя убью.
Он взял чашку и отхлебнул горячую жидкость. Я краем глаза окинул помещение: шёлк с иероглифами на стенах, японские мечи, книги на полках.
— Это ты среди деревьев — Сакура? — спросил я. — Это ты, что ли, среди людей — Самурай?
— Послушай, Аспид! — вдруг заговорил он. — Что за чепуха! С чего это ты взял, что это я убил твоих?! Зачем мне это нужно?! Какие-то левые предъявы… Это же смешно!
— Да? — спросил я. — Почему же ты не смеешься?!
Он замолчал. И в этот момент скрипнула дверь за моей спиной. Я отвлёкся на полсекунды и этого хватило с лихвой: вошедшая Микса прямо с порога всадила ему три пули в живот.
— Что… — начал я и увидел в руке корчащегося в кресле Фудзи маленький пистолет.
Я быстро приблизился и выбил пушку у него из рук. А потом перевернул кресло так, чтобы он скатился на пол.
— Ты обещал спросить у него, — сказала Микса, глядя на Фудзи потемневшими зрачками. Я наклонился, заглянув в побледневшее лицо:
— За что ты убил моих людей? — спросил я.
И Кри. Мою любимую Кри.
Он промолчал. Понятное дело: три пули в пузе — не пряники. Я ткнул его в рану стволом:
— Ну?! За что ты убил их?!
Он захрипел, с ненавистью глядя на меня. И вдруг закашлялся, выплёвывая слова:
— Потому… что вы — ЗЛО! Вы — от Лукавого. То, что вы делали — это ЗЛО! ЗЛО!!! Вы — демоны!.. И мне… за смерть вашу — будет прощение!!! А ты… будешь гореть… в Аду… Вечно!!!
