* * *
Этот боец не был упрямым. Он просто испугался. Он понял, что мы и есть те, кто перелупил половину его «боевых товарищей».
Чтобы он окончательно поверил, что мы «те самые», я назвал ему имена всех убитых нами людей. Честно признался ему, что тех — троих в «мерседесе» — мы взорвали просто так. Для острастки. И как их звали — нам неизвестно. А тебя как зовут, милый?
— Кк-коля, — ответил милый.
— Хорошее русское имя, — сказал я, — ты же не стал брать себе мудацкое погоняло типа «годзиллы»?
Коля отрицательно помотал головой.
— Прикинь, — сказал я, — а некоторые берут и называют себя какой-нибудь Фудзиямой…
Коля вздрогнул.
— Где он?
Коля умоляюще смотрел на нас.
— Можно я выстрелю ему в колено? — спросила Микса.
* * *
Давно я не видел, чтобы она смеялась. Хороший смех. Искренний.
— Это правда? — спрашивает, отдышавшись.
— Что именно, Микса? — я тоже улыбаюсь.
Большой международный аэропорт. Мы сидим в баре на втором этаже и едим большую пиццу, запивая её сладким чаем.
— Я про «Pajero». Это правда?
— Да. Правда.
Она опять прыскает в ладошку.
Голос диспетчера объявляет прибывающие и убывающие рейсы. Люди за соседними столиками постоянно меняются.
— Представляю, если бы по Москве ездили автомобили с названием «Педераст»… — она помотала головой.
— Если бы знал, что тебя развеселит, то давно бы уже рассказал, — я накрыл её руку своей. Она внимательно проследил за этим жестом и перевела взгляд на меня.
— Ты ещё многое обо мне не знаешь, — сказала она.
— А нужно?
Она отклонилась к спинке стула, и её рука выскользнула из моей:
— Не знаю…
Два, пытающийся впихнуть в рот здоровенный кусок пиццы, скосил глаза в нашу сторону. Наконец он додумался, что целиком это проглотить не удастся. Откусил небольшой кусок. Стал жевать.
Микса посмотрела на часы:
— До регистрации ещё сорок пять минут.
Я посмотрел на свои:
— Сорок три…
— Если не будет задержки рейса.
— Ага…
Два, проглотивший наконец кусок, с шумом отхлебнул из своей чашки и повернулся ко мне:
— А что такое «синде морао»? — спросил вдруг он.
— «Синде морао»? — я посмотрел в глаза Миксе. — «Синде морао» на японском означает «извольте умереть». Так говорил обычно самурай, убивая своего врага.
* * *
— Лучше всех в этой части Вселенной я могу делать три вещи: никогда не прощать, Ненавидеть, Мстить, — перечисляя свои замечательные качества, я поочередно загибал пальцы левой руки, потому что в правой держал пистолет, направленный в лоб Фудзияме. Фудзи. Роману Петровичу.
