Теофил Спиридонович почти полулежал, и его руки прощупывали каждую пылинку, просеивали землю сквозь пальцы комочек за комочком.
— А… — начал было Миликэ, но осекся, поняв, что не к кому обращаться.
Он хотел спросить: «А что вы нашли? Царскую корону?», но вовремя замолчал. Никто не видел Миликэ, никто не услышал его голоса.
Только Тинелу он мог бы сказать про царскую корону — как здорово было бы на нее посмотреть. Но Тинел был так поглощен увиденным, что брата не замечал.
Миликэ пришлось довольствоваться разглядыванием всех подряд.
Герасим стоял на краю раскопок с альбомом в руке и рисовал… Герасим был уже не просто студент, он был художник! Скажи, пожалуйста, как заправский художник, рисует черепки, которые показываются из земли под пальцами Теофила Спиридоновича.
Хм! Если бы можно было подойти к этому художнику и посмотреть: как получается рисунок? Миликэ нравится рисовать! И Тинелу нравится! Может быть, и они когда-нибудь станут художниками! Жаль, не знали, что здесь можно рисовать, не взяли с собою бумаги. И мама не знала, видно. Дала хлеба с маслом и огурцы, а надо было дать и бумаги!
Ну вот, у Теофила Спиридоновича целая планшетка с прекрасными листами бумаги, но попробуй попроси! Теофил Спиридонович никого не видит. И если бы даже и увидел, ему теперь не до нас. Еще рассердится!
Миликэ вздохнул, понимая, что его никто просто-напросто не замечает. Дела… Вот если бы у него была бумага, он бы, может, нарисовал лучше, чем Герасим! Выходит, рисует не тот, кто очень хочет рисовать, а тот, кому есть на чем рисовать. Какая несправедливость!
И снова единственным утешением было то, что и Тинел хотел рисовать: по глазам видно. Хоть одна душа на свете может понять его: у Тинела ведь тоже нет бумаги!
И студент Антон уже был не просто студентом: он был историком — лихорадочно записывал что-то в блокнот. Прямо как ученый! Его голубые глаза остались такими же голубыми, курносый нос — тот же курносый нос, светлая прядь волос, как всегда, падает ему на глаза. И все же он какой-то другой, не такой, каким они его знали.
А он не замечал мальчиков, словно их тут и не было. Хоть бы один взгляд, одно слово!
И Дэнуц… Когда они шли сюда, разговаривал с ними, шутил, был как все люди. Теперь и он весь в работе, понимает Теофила Спиридоновича по одному взгляду, но знаку или жесту и сразу делает, что требуется; по всему видно — ни разу не ошибается, потому что Теофил Спиридонович же повторяет своих приказаний, не делает никаких замечаний….
