Я сел, открыл журнал и назвал первую мелькнувшую фамилию:
— Палмер, будьте любезны, почитайте нам что-нибудь.
Все головы повернулись в одну сторону. Я посмотрел туда же и выяснил, что Палмер — это краснощекий парень с мощной шеей, тусклыми глазами и очень большой с коротким ежиком головой.
— Встаньте, пожалуйста.
Он нерешительно огляделся, потом встал и начал медленно, с запинками, читать.
— Спасибо, Палмер, достаточно. А теперь пусть почитает Бенджамин.
Палмер сел, вопросительно глядя на меня. Читал он ужасно. Бенджамин, впрочем, не намного ушел от него. Как и Сапиано, Уэллс или Дрейк.
— Джейн Переел, почитайте вы, пожалуйста.
Поднялась стройная светловолосая девочка, обладательница пышных грудей, которые свободно ходили под тонким джемпером и, видимо, никогда не знали лифчика. Что это за родители, которые позволяют дочери выходить на люди в таком до неприличия неряшливом виде? Читала она чуть лучше других, то есть правильно произносила больше слов, но паузы были слишком длинными, и общий смысл безвозвратно пропадал.
Переел продолжала читать, а я вдруг услышал на задних партах какое-то хихиканье. Не прерывая чтения, я поднялся и прошел в конец класса выяснить, в чем дело. Один из ребят, тот самый верзила, мешавший утром девочкам, что-то показывал под крышкой стола соседям, и те, как ни старались, не могли удержаться от смеха.
Я незаметно приблизился к нему и увидел предмет, который он держал в руке. Какая мерзость! Это была резиновая кукла; расставив ноги, она сидела на маленьком шаре. Когда парень прижимал шар большим и указательным пальцами, обвисшие груди и живот внезапно вздувались, гротескно и похотливо изображая беременность.
— Уберите это, пожалуйста.
Небрежным движением он спрятал фигурку в карман, глядя на меня самодовольно и нагло. Потом убрал руку, державшую крышку стола, и крышка с грохотом упала на место. Девочка замолчала. Я знал, они напряженно смотрят на меня — что он сделает? Все во мне кипело. Но я заставил себя сдержаться и вернулся к столу. Спокойно. Нельзя терять спокойствия.
— Поттер, почитайте вы, пожалуйста.
Поттер был высок и толст, явно самый крупный в классе. Читал он более или менее неплохо, и когда я поднял руку, чтобы остановить его, он радостно засиял.
— Садитесь, Поттер. — Голос мой звучал резко. — Думаю, вы все согласны, что книга эта написана по-английски, то есть на вашем родном языке и на языке ваших предков. Я сейчас слушал вас и даже затрудняюсь сказать: нарочно вы читали так плохо, или вправду не способны понять или произнести написанное на родном языке.
