Он оглядел сидящих за столом.
— Обратите особое внимание на оружие, которым было совершено убийство в Делфте. Меня сильно беспокоит этот пистолет с колесцовым замком. Королева в большой тревоге. Подобное оружие легко спрятать, и оно смертельно при использовании с близкого расстояния. Если нанятый королем Филиппом убийца захочет воспользоваться таким пистолетом, он будет искать его здесь. Отправляйтесь к оружейникам. Между тем я настаиваю на том, чтобы все в этой комнате удвоили бдительность. Смерть шотландской дьяволицы все изменила и, без сомнения, вызовет ответную реакцию наших врагов как дома, так и за границей. Господа, будьте готовы к худшему и молитесь о лучшем.
Шекспир хотел сообщить Уолсингему о своих подозрениях, о возможной связи между убийством Вильгельма Молчаливого и леди Бланш Говард, но прежде чем он смог произнести хоть слово, господин секретарь уже покинул комнату. Шекспир вздохнул и сломал перо.
— Его ждут в Гринвиче, — с улыбкой произнес Миллс, — для организации официальных похорон. Наша государыня снова его призвала. Как в таких случаях говорят мусульмане: собаки лают, а караван идет.
Шекспир постучал в дверь дома в Доугейте. Ему показалось, что из-за двери доносится шум, но дверь никто не открыл. В нетерпении он принялся барабанить, и наконец ему открыли. Появившаяся в дверях молодая женщина смотрела на него, подняв брови, словно ее удивил тот факт, что кто-то мог так колотить в дверь.
— Простите, что не открыла сразу. Я укладывала детей спать.
Шекспир хмыкнул, но не извинился.
— Мне нужно увидеть господина Томаса Вуда. Вы госпожа Вуд?
— Нет, — вполголоса отчетливо произнесла она. — Здесь нет госпожи Вуд, если, конечно, вы не имеете в виду трехлетнюю дочь хозяина Грейс. Меня зовут Кэтрин Марвелл, я — гувернантка. Полагаю, господин Вуд у себя в библиотеке.
Шекспир заметил ее взгляд. Неужели она насмехается над ним? У Кэтрин были темные волосы, обрамлявшие правильный овал лица. В то время года, когда цвет лица у людей обычно бледный и серый, ее лицо светилось румянцем. Ее голубые глаза встретились с его взглядом, и она рассмеялась над его чересчур серьезным официозом. Он разозлился.
— Передайте ему, что с ним желает поговорить Джон Шекспир по делу государственной важности. — Его голос был жестким. Шекспир начинал чувствовать себя дураком. Он попытался улыбнуться, но слишком поздно и к тому же был убежден, что его улыбка выглядела как гримаса.
