— Мрачноватое начало, — мрачно заметил я и спросил: — А ты? Тоже уедешь?
— Я останусь. Я должна остаться.
— Ну вот еще… Тогда и я останусь. Да и не верю я в то, что можно безнаказанно совершить пять убийств подряд… Чем больше преступлений, тем больше следов. Тем легче найти преступника.
— Это в теории. А на практике… Никто и искать не будет.
Мы помолчали.
— А ты хочешь и дальше искать свою кассету? — спросил я.
Кэтрин едва заметно повела плечом:
— Не в кассете дело.
— А в чем?
— Тут замешаны очень важные люди.
— Братья?
— Нет. Те, кто стоит за ними.
— За ними кто-то стоит? Кто? Ты знаешь?
Кэтрин опять повела плечом:
— Это люди гораздо более сильные и более умные, чем те, кого ты подозреваешь. Братья — это пешки. Мелкие бандиты. Насколько я знаю ваш жаргон, шестерки. Нет, они тоже уйдут в свое время.
— Куда?
Кэтрин промолчала. Мне было ясно уже из ее молчания, куда уйдут братья.
— Эти люди… Они не остановятся… Слишком много поставлено на карту. Поэтому я и говорю тебе — уезжай.
— Но ведь ты тоже рискуешь, — возразил я.
— Я пойду до конца, — твердо произнесла она.
Я смотрел на нее и верил, что она пойдет до конца.
Солнце — слепящий раскаленный шар, выкатившийся из топки, оно светит вовсю, и по плечам как будто растекается расплавленное золото. Хорошо отвлечься от всех неприятностей и лежать целыми днями на песке, закрыв глаза солнечными очками, хорошо сидеть у воды, бездумно уставясь на говорливый прибой, лижущий гальку своим шершавым языком.
А вечером, когда немного спадает жара, — как славно пройтись вдоль набережной, зажав в руке бутылку холодного пива, и чувствовать на себе поощряющие взгляды хорошеньких девушек! Они, казалось, только и ждут того, что к ним подойдут и заговорят: долгие взгляды из-под опущенных ресниц, на загорелых лицах — белозубые улыбки…
И как хорошо, что Москва и все, что с ней связано, отделены от него полутора тысячами километров. Позади кошмар последнего месяца, чувство бессилия и сопутствующее ему неприятное ощущение вины. Что и говорить, противно чувствовать себя виноватым оттого, что ты продолжаешь жить, когда твои друзья погибли… Но что поделать, все мы смертны!
Антон Загорский присел за столик открытого летнего кафе, поправил очки, то и дело сползавшие с носа, и заказал себе бутылку пива. Отлично, в жару — холодное пиво, можно ли о чем-нибудь еще мечтать? Летняя ночь полна волшебных запахов моря и нагретой за день травы, равномерный шум прибоя успокаивает, навевая сладкие грезы, ясные чистые звезды подмигивают, глядя на землю с высоты. Через пятнадцать минут подадут порцию великолепного бараньего шашлыка, сбрызнутого легким виноградным вином. Нет, на свете еще осталось кое-что, ради чего стоит жить!
