– Представьтесь! – снова вопросил он.
– Бородавка Григорий Гаврилович, здешний городовой, – снова представился мой сопровождающий.
– На чем основывает свои подозрения обвинение? – спросил председательствующий.
– На интуиции. Чую, ваша честь! Чую всеми своими чувствилищами.
– Чуете чувствилищами? Гм! Наверное, так можно обмолвиться. Это хорошо. Обвинение должно чуять. А на чем основывает свои доводы защита?
– На христианском участии, – не растерялся Григорий Гаврилович.
– На участии? Ну что ж, защите не возбраняется участвовать. Участие, участие, а закончится все участью. А нет ли на нем смертоубийства?
– Нет пока, ваша честь! – отозвался Григорий Гаврилович.
– Вы сейчас как обвинение или как защита выступаете? – строго с него спросилось.
– Как оба!
– Оба? Удивительное единодушие защиты и обвинения. Особенно меня устраивает оговорка «пока». То есть в любой момент…
– Найдем неопознанный труп. Третьего дня квартальный преставился, так его до сих пор невозможно опознать. Вот и будет неопознанный.
– Это очень хорошо. За трупами дело не станет. А что у нас с умыслом? Есть ли умысел?
– Похоже, нет, ваша честь!
– Это вы опять как защита или же как обвинение тут нам представление имеете?
– Как защита, ваша честь!
– А что же нам на это скажет наше обвинение?
– Обвинение считает, что умысел всегда имеется, только он не всякий раз бывает разгадан, – нашелся мой обвинитель.
– И какая же наша при сем задача? – допытывался судья.
– Разгадать умысел!
– Совершенно с вами согласен! – старик в середине обратил свои взоры к соседям направо и налево, и они ему важно кивнули. – Итак, умысел есть, но пока он не разгадан. Я полагаю, что позиция обвинения в этом месте особенно крепка. Лет на пятнадцать потянет, хотя и «пожизненное» исключать никак нельзя.
– Послушайте! – не выдержал я. – Что ж это творится? Я в сумасшедшем доме? Ваша честь, или как вас там, я же сошел не на той станции!!! Всего лишь!!!
– Неуважение к суду! – возвестил сейчас же старший из судей. – Пятнадцать суток ареста!
– Я хотел только…
– Тридцать суток ареста!
– Я…
– Сорок пять суток ареста!
Я решил за лучшее помолчать – так и до года можно дойти.
– Вам, – между тем продолжил старик, – милостивый государь, слова не давали. Будет спрошено – ответите. Защита!
– Я! – отозвался Григорий Гаврилович.
– Обвинение считает, что умысел всегда имеется, только он не всякий раз бывает разгадан, – нашелся мой обвинитель.
– Почему ваш подзащитный не подготовлен к ведению суда?
