– Успокойся, – просила Лидия. – Пойдем.
– Удивляюсь, почему тебя инфаркт стукнул, а не меня? – продолжал горячиться Разоев. – И главное, сидит спокойная, как так и надо!
– Я не спокойная, – сказала Лидия. – Она мне предложила в больницу ехать.
– В какую?
– Вот – направление, – Лидия показала бумажку. – Мы зря на нее сердились, она во всем разобралась. И посоветовала.
Разоев увидел на обычном листке название клиники и адрес.
– Это не направление, а просто – куда ехать.
– Она говорит: не имею туда права, все равно не примут, там лимит пенсионеров. Вы, говорит, «скорую» вызовите, а когда приедут, вы им скажите этот адрес. Они тоже не захотят, а вы им немного заплатите, они отвезут.
– Ну дела! Через правое плечо левое ухо чесать!
– Пойдем, Витя. Нехорошо мне.
– Может, сюда вызвать?
– Как я поеду? Надо халат взять, тапки. Пойдем.
Они медленно пошли домой. По пути Лидия несколько раз останавливалась. Разоев беспомощно стоял рядом. Ему думалось, что надо бы, что ли, обнять жену, придержать, но он никогда этого не делал на улице – да и она бы не позволила. Один раз он все-таки приподнял руку, чтобы коснуться ее плеча, но она слабо покачала головой: не надо.
Добрели до дома, вызвали «скорую». Она приехала, Разоев отвел врача, показал ему листок с адресом больницы и, стесняясь, достал из кармана заранее приготовленную купюру.
– Убери, – сказал врач, – мы и так туда повезем.
Повезли.
Разоеву разрешили сопровождать.
В машине Лидии стало совсем плохо. Врач все время держал ее за руку, щупая пульс, потом что-то отрывисто сказал медсестре, та вытащила прибор, они расстегнули кофту Лидии, обнажили тело. Разоев откинулся к стенке, вжался, чтобы не мешать. Страдал оттого, что чужие люди видят голое некрасивое тело жены. И думал о том, как же он уважает их трудную работу. Лидию нелепо встряхивало от разрядов, Разоеву хотелось сказать, что уже не надо – он чувствовал бесполезность действий врачей. Даже станки, которые он привык чинить до бесконечности, бывало, приходили в состояние, не подлежащее ремонту, что же говорить о человеке?
Потом был хлопоты, связанные с помещением тела в морг, потом надо было звонить дочерям, потом привезти в морг документы и одежду, получать свидетельство о смерти, ехать в похоронное бюро, на кладбище, договариваться, чтобы Лидии выделили место рядом с матерью, как она всегда хотела, это оказалось непросто, но Разоев все же решил вопрос и был горд этим, потом надо было встречать дочерей, рассказывать им, как все было, хлопотать о поминках… И, хоть это все было печально, хоть Разоев то и дело принимался плакать, странное чувство удовлетворения не оставляло его. Ведь все происходящее было дельно, нужно, необходимо, исполнено смысла, к тому же, во всем были какие-то свои неувязки, проблемы, трудности, это заставляло соображать, проявлять инициативу; никогда за последние годы Разоев не был так бодр и энергичен. Дочери побыли до девяти дней, потом уехали.
