Мите было противно слушать. Тут не было ни капли участия в судьбе Оли, а только хитрые маневры вокруг комнаты. Толстуха боится, что перестанут платить или вселят многодетную семью. Он досадовал на себя, что потерял время, может быть, уже не найдет Олю и в школе.
В школьном палисаднике было безлюдно, как всегда в большом промежутке между концом второй смены и началом занятий в школе рабочей молодежи. По старой привычке Митя осмотрелся, прежде чем войти. Он был уверен, что Оля здесь — она запустила лабораторные работы по физике. А может быть, в каком-нибудь классе уткнулась в книгу? Где ей готовить теперь уроки? Он не пропустил ни одной двери.
В физическом кабинете Абдул Гамид занимался с двумя девочками. Митя только чуть приоткрыл дверь — Оля тут. В душном кабинете старый учитель почувствовал, наверно, в криво составленных партах близость школьного лета. Он уселся поудобнее, с ногами на парте, как мальчик, и задавал вопросы так, что ответы сами напрашивались. Он был похож в этой позиции на засидевшегося рыбака — в сандалиях, с указкой вместо удочки в пухлых руках.
— О! Если стекло двояковыпуклое, то фокус… Ну? Это мы знаем уже три года… — подсказывал он Ольге.
— Стекло двояковыпуклое, — повторяла Оля, пальцем водя по краю пюпитра.
Оттого, что она знала, что ей все равно помогут, язык немел от унижения, и даже то, что она понимала хорошо, не могла выговорить. За окнами начинался дождь. Глотая слезы, Ольга видела, как темнеет земля, как девушка в доме напротив выставляет фикусы на балкон.
Сегодня Оля страдала уже от признаков участия, от выражения соболезнований, жалости. Директор школы Антонида Ивановна вызвала на перемене в учительскую, расспрашивала о няньке, показала записку начальника стройуправления с обещанием предоставить Оле в строящемся доме жилплощадь, сказала, что председатель постройкома подтвердил, что Олю пошлют на две смены вожатой в пионерский лагерь, «а это оклад и питание». Подошел Абдул Гамид, милый человек, и ничего не сказал, просто постоял рядом. А Антонида Ивановна попросила его после уроков заняться с Кежун по физике.
И девочки в классе зазывали к себе в гости. Маша Зябликова неотступно следовала за Олей. Нюра, всегда безмолвная и застенчивая, металась с какими-то поручениями Антониды Ивановны. Оля знала, что она ездила в отдел социального обеспечения насчет Олиной пенсии. А в буфете Оля слышала нечаянно, как Нюра консультировалась насчет бесплатных завтраков с буфетчицей Зиной, и та, вздохнув, сказала:
