Аввакум знал, что такая пуля стирает пробитое стекло в микроскопическую пыльцу, которую рассеивает веретенообразным движением так, что невозможно обнаружить ее даже с помощью лупы.
Сняв телефонную трубку, Аввакум набрал номер служебного морга и спросил у доктора о форме пули.
— С заостренной головкой, — ответил тот. Он только что извлек ее из области левой лопатки.
— Есть там следы царапин? — спросил Аввакум.
— Да, — ответил доктор, — на конусе.
— Я пришлю за ней нарочного, — сказал ему Аввакум и положил трубку.
— Итак, дело обстоит следующим образом, — начал полковник, и лицо его приняло вдохновенное выражение. Он указал рукой на спинку стула. — Эта точка соответствует месту, против которого находилось сердце профессора. Если мы проведем воображаемую прямую через отверстие в стекле, где она закончится? Линия закончится по ту сторону дороги, за канавкой. Точно вон у той толстой старой сосны. Я уверен, что убийца стрелял именно оттуда.
— Едва ли, — сказал Аввакум. — За этой сосной стоял ваш сержант.
Выражение вдохновения мигом слетело с лица полковника. Теперь он походил на человека, который разглядывает узор на ковре, словно там изображено что-то очень печальное. — Что же тогда? — спросил полковник. — Я ничего не понимаю.
— Я тоже, — тихо сказал Аввакум.
Лейтенант щелкнул каблуками и попросил у полковника разрешения войти. Передав Аввакуму пакет, запечатанный красным сургучом, и сообщив ему, что фотокопия отпечатков пальцев будет готова завтра утром, ушел.
Когда за ним захлопнулась дверь, Аввакум вскрыл пакет и вынул фотокопию листка, вырванного из тетради, и коротенькую записку начальника лаборатории. Записка была адресована полковнику Манову, но тот велел Аввакуму прочитать вслух: «Посылаю Вам фотокопию приложенного здесь листка из тетради. При химической обработке лицевой стороны некоторые буквы остались непроявленными из-за слабого следа на ткани бумаги. Приложение: обработанный лист и фотокопия. С уважением…»
На фотокопии был виден крупный и неровный почерк профессора: «Flo es Vi chae A rorae».
Полковник, прочитавший текст через плечо Аввакума, с досадой всплеснул руками.
— Попробуй-ка разгадай! Да тут и сам Навуходоносор, если воскреснет, ничего не поймет!
— Это текст шифрограммы, — сказал Аввакум. — Что же касается Навуходоносора, то вавилонский царь жил в конце пятого века до нашей эры.
— Утешай себя этими знаниями, — сказал полковник. И почему это ему пришел в голову какой-то Навуходоносор? Он откинулся на спинку кресла и подпер голову рукой. Ему даже курить не хотелось.
