Наполеон и Мария-Луиза | страница 99
Ребенок замялся:
– А куда вы едете?
– На войну. Потому что эти нехорошие люди, захватившие родину твоей мамы, хотят теперь захватить и мою страну. Итак, я усажу тебя на коня впереди себя, как в прошлом году. Ты будешь наблюдать, и как только увидишь, что неприятель приближается…
– Бабах! – крикнул Александр и ударил кулаком по императорской голове.
Наполеон вернулся к своим мыслям.
– Отлично! – сказал он.
И добавил, обратившись к Марии:
– Совсем как тот… Храбрый, сильный, решительный. Думаю, что возьму его с собой…
У Марии закружилась голова. Она подумала, что Наполеон, решив вернуться на остров Эльбу, берет ее с собой, сделает фрейлиной Полины, чтобы она была с ним рядом, и, возможно, когда-нибудь женится на ней… Она посмотрела на него глазами, полными безумной надежды, но увидела, что он думает только о ребенке.
– Неужели вы не отдадите его мне?.. – сказал он. – Берегитесь, я могу увезти его силой.
– Нет, вы его у меня не отнимете!
– Ладно! Но вы оставляете его при себе в ущерб его интересам.
Так он потерял второго сына…
Глава 16
Белина хочет следовать с Наполеоном в ссылку
Самое трудное не в том, чтобы завоевать женщину, а в том, чтобы ее покинуть.
Альфред Капю
22 июня 1815 года Наполеон испытал два больших огорчения.
В четыре часа пополудни под нажимом обеих палат, считавших его единственным препятствием к заключению мира, он вынужден был отречься от власти, а в шесть часов вечера какие-то личности, воспользовавшись царившей в Елисейском дворце суматохой, украли у него любимую табакерку.
Глубоко огорченный этими двумя событиями, он впал в уныние, из которого не смогли вывести его ни Бенжамен Констан, нанесший ему визит, ни улыбка Гортензии, ни толпа, которая кричала: «Да здравствует император!»
25 июня он выехал из Елисейского дворца и поселился в Мальмезоне.
Перед тем как отправиться в пожизненную ссылку, он инстинктивно пришел в то единственное место, где был по-настоящему счастлив. Там он бегал взапуски с молодыми придворными дамами, там плавал легкий призрак Жозефины…
Вечером, грустный и охваченный меланхолией, он обошел парк под руку с Гортензией. За решеткой парка собралась толпа приехавших из Парижа людей. Увидев его, люди закричали:
– Да здравствует император! К оружию! Не уезжайте! Долой Бурбонов!
Вдруг какой-то человек крикнул:
– Да здравствует Папаша-фиалка!
– Почему они так меня зовут? – спросил император.
– Когда вы были на острове Эльба, – пояснила Гортензия, – ваши гвардейцы-ворчуны говорили друг другу: «Он вернется, когда зацветут фиалки». Так вас и стали звать.
