— Кто там? — окликнул Загорский, останавливаясь среди комнаты.
Вошел Иван Панфилыч.
— Письмо вам, сударь! — протянул он конверт.
— Хорошо; ступай!
— Там посланный ответа дожидает…
Загорский нервно разорвал конверт.
Письмо было от Кравера, который приглашал его сегодня к двенадцати часам дня, заехать в «Европу»: поговорить об одном деле и кстати позавтракать.
— Скажи посыльному, что я буду.
Иван Панфилович вышел из комнаты, Загорский посмотрел на бронзовый будильник, стоящий на письменном столе. Стрелки показывали половину двенадцатого.
Надо одеваться — решил Загорский и не теряя времени приступил к туалету. Помощи прислуги он не переносил…
Одевался он быстро и ловко. Минут через 15, облаченный в черную пару, плотно облегающую его стройную фигуру, освежив лицо одеколоном, Сергей Николаевич вышел из кабинета.
— Я ухожу! — бросил Панфилычу, ожидавшему его приказаний.
На улице было довольно свежо, но Загорский в своем дорогом пальто на скунсовом меху не чувствовал холода.
Выездных лошадей он не держал, находя для себя неудобным возиться с конюшней.
В те дни, когда он жил в Томске, у него был нанят извозчик-лихач, который подавал экипаж к десяти часам утра.
Так и теперь: у ворот дома Загорского стояли легкие щегольские сани под медвежьим пологом. При виде Загорского, выходящего из калитки, извозчик зашевелился на сидении и приветствовал барина, снимая шапку.
— С санным путем вас!
— Да… это хорошо. Надоела уже бездорожица.
— Куда прикажете? — пошевелил извозчик вожжами.
— В «Европу».
— Слушаюсь.
Темно-серый иноходец плавно взял с места и понесся по улице, далеко отбрасывая копытами комки свежего липкого снега…
На почтамтской царило оживление: взад и вперед сновали экипажи.
Томичи, обреченные по воле судеб, целую осень тонуть в грязи, спешили воспользоваться первопутком…
Загорский обменялся поклонами с несколькими из своих знакомых, встретившись на улице…
— Подождать прикажете, — спросил извозчик, останавливаясь у подъезда гостиницы.
Загорский молча кивнул головой, в вестибюле гостиницы его встретил швейцар.
— Сергей Николаевич! — отвесил он низкий поклон, бросаясь снимать пальто, — давно не изволили бывать у нас!
— Здравствуй, Матвей! Верно, что давно я не был у вас! Охотился; уезжал из Томска… Что, Кравер здесь?
— Здесь-с! Минут десять, как приехали…
Загорский быстрыми шагами поднялся по лестнице и вошел в общую залу. Был час завтраков и поэтому публики в зале было порядочно. Несся смутный гул голосов, стук приборов, хлопанье пробок. Громадный оркестр в углу залы хрипло и нестройно исполнял марш тореадора.
