При этих неожиданных словах, тринадцать сделали жест удивления.
— Я знаю это, — сказал Коинос.
— Знаешь ли ты, что радиодвигательные волны доходят сюда с максимальным напряжением.
— Знаю.
— А между тем я хотел, чтобы земная станция была разрушена. Она не разрушена. Люди, по-видимому, покинули землю, чтобы лететь на Марс. Эти люди — это родственники, любовники, женихи женщин, которых вы любите…
— Очень возможно! — сказал невозмутимо Коинос.
— Алкеус, — продолжал Оксус, — умер, уничтожив один радиоплан наших врагов… Но конечно этот радиоплан не был единственным. Другие отлетят или уже отлетели, чтобы с нами сразиться.
— Конечно, — сказал Коинос.
Тринадцать слушали, увлеченные этим словесным поединком, боясь за его исход…
— И вот, — сказал Оксус каким-то странным пророческим голосом, — теперь я к тебе обращаюсь, Коинос…
— Я слушаю!
— Представь себе, что какой-нибудь радиоплан привезет на Марс отца, любовника или жениха молодой девушки, которая у тебя в доме и которую ты любишь… Представь себе, что заботясь единственно о цели, которую преследуют XV, я скажу тебе, Коинос: — Смерть отцу, любовнику, жениху! Что ты сделаешь?..
Это была минута невыразимого напряжения. Все присутствующие затаили дыхание.
Коинос встал, и бледный, с челом покрытым потом, чистым и твердым голосом сказал:
— Учитель, на твой вопрос я отвечу: Хорошо!.. Я возьму молодую девушку и передам ее в руки отца, любовника или жениха. И потом свободный, я вернусь к тебе и скажу: — приказывай еще, с кем должен я сразиться?.. И тогда я пойду туда, куда ты мне прикажешь!
— Ты клянешься? А вы, мои братья, вы слышали, что сказал Коинос?
— Да, — отвечали двенадцать голосов в общем порыве.
— Одобряете вы его слова? Повторяете ли вы их каждый за себя?
— Да! да!
— Клянетесь ли вы?
— Клянемся!
— Хорошо! Заседание кончено…
И так же спокойно, как после каждого обыкновенного заседания, Оксус вышел из залы.
Только когда дверь за ним закрылась, четырнадцать опомнились и произнесли обычный привет:
— Слава учителю.
— Навсегда! — крикнул невольник.
Выходные двери раскрылись, пропуская всех на залитую солнцем галерею.
