И был другой слух: будто одна из механических ног, посланных Кулибиным в академию, увезена за границу и по ее образцу построил Мельцель свою. Списал на память Иван Петрович заметку из «Ведомостей». Обида. Не ему обида – русским воинам, награжденным за службу Отечеству безобразной деревяшкой и под стать ей дубовым костылем.
Идут месяцы. Годы идут. Машина самодвижимая не ладится. Много еще труда на нее нужно положить. Граф Кочубей молчит. И у господ членов Адмиралтейств-коллегии, видно, тоже нет интереса к машинным судам.
А тут дом отцовский разваливается. Пришлось новый строить, отрывать деньги от нужных опытов. Опять долги завелись. Зато дом поставил хороший, просторный и светлый, в два жилья.
И вдруг мелки, не важны стали прежние заботы: наполеоновское войско вступило в пределы России.
Вести тревожны. Французы в Смоленске, французы идут на Москву. Потом была радость – реляция[33] о славном сражении под деревней Бородино. Победа. В соборе архиерей служил торжественный молебен.
А больше радостных реляций не поступало. Впрочем, горьким слухам, будто Наполеон приближается к Москве, в Нижнем не верили. Но потом поверили: кареты, возы с поклажей стали въезжать в город. Что ни день, то больше. Московские баре покидали древнюю столицу. Выглядывали из карет, смотрели на незнакомые улицы. Доверенные слуги бегали, искали пристойные помещения. Господа же выходили из карет молчаливые, стараясь не показать растерянности в мыслях.
Прибыл знаменитый историограф Николай Михайлович Карамзин и, по слухам, едва распаковав необходимые вещи, сел за продолжение труда. Говорили, что пишет ныне о войне, коей минуло два века, – о подвиге нижегородского купца Козьмы Минина и князя Пожарского.
Прибыли также баснописец Иван Иванович Дмитриев и весьма чтимый Кулибиным за прелесть стихов Батюшков. Семенил по городу, любопытно озираясь и заглядывая в лавки, Василий Львович Пушкин[34]. Москвичи держались своим кругом, новых знакомств в городе заводили мало. Ивану Петровичу ни с кем из них встретиться не пришлось.
Да и не было большой охоты. Хоть ныне, по причине войны, хлопоты о строении машинных судов пришлось вовсе оставить, а без дела, без труда Кулибин не знал бы, как жить. И все время уходило на труд – думал над самодвижимой машиной, чертил, менял части в модели. Все не хватало чего-то, все ускользало. Где же ошибка? По расчетам выходило верно, в натуре же машина оставалась недвижимой.
В новом доме жилось хорошо, удобно. Старость напоминала о себе не всечасно, только глаза быстро уставали. Для отдыха играл Иван Петрович на гуслях. Купить фортепьяно не было денег. А надо бы купить – и для игры, и для труда. Давний есть замысел об усовершенствовании сего превосходного инструмента. Небольшими переменами в устройстве можно улучшить звук.
