ГЛАВА I,
составляющая не совсем обычное введение к дальнейшему
Первым пришел в себя после падения Джонатан Бильд. Он захотел открыть глаза, но свет так ослепил его, что он тут же зажмурился и прикрыл их обеими руками. Долго он лежал не шевелясь. Ему сначала не удавалось восстановить в памяти все случившееся, вследствие которого он чувствовал себя так скверно. Все тело его ощущало невыносимый жар, он задыхался. Мало помалу однако сознание прояснилось. Он припомнил ночь в Колумбии, Сверкающее Колесо, Лоллу Мендес, ее лакея, револьверные выстрелы, падение…
— Хорошо! — сказал он сам себе, — мы упали на какую-то звезду, вероятно на планету… Почему на планету? Ах, после узнаем! Но где же остальные?.. Проклятый свет!..
Опять он открыл глаза слишком быстро и почувствовал, точно раскаленное железо прошло перед его зрачками. После того он уже был более осторожен. Постепенно, медленно приподнимая веки, он приучился щурить глаза настолько, чтобы достаточно видеть.
Тогда он увидел, что лежит на высокой бурой траве, полусогнутой под его тяжестью; она представляла достаточно эластичный матрас. А небо над ним было сплошь покрыто огромными зелеными тучами, без малейшего просвета, который позволил бы разглядеть что-нибудь дальше.
Он приподнялся на локоть и крикнул изо всех сил:
— Артур Брэд!
К великому его удивлению, оглушительное эхо повторило «Артур Бред» раз, потом другой, третий и так далее; эти три ясных слога гремели без конца, постепенно слабея. Удивительнее всего было то, что звуки, казалось, исходили из неба, точно рождаясь в странных зеленых облаках.
Однако за раскатами эха не слышно было никакого человеческого голоса. Артур Брэд не отвечал.
Джонатан Бильд не стал повторять зова и попробовал приподняться. Ему это удалось лишь после порядочных усилий, потому что весь он чувствовал себя разбитым. Когда он стал опираться на руки и на ноги, представлявшие меньшую площадь сопротивления, чем его распростертое тело, то обе сейчас же погрузились в бурую траву. Почувствовав наконец под ногами твердую почву и выпрямившись, он увидал, что трава доходит ему до груди. Расставивши ноги и заслонив ладонью глаза, он начал осматриваться вокруг.
Он находился почти посередине большого луга, заросшего бурою травой, очень похожей, если не брать в расчет цвет, на созревшее ржаное поле; только трава эта была выше, толще и более гибкая. Впереди луг окаймлялся широкой желтой лентой — золотою рекой — а дальше, высились как аспид, черные и блестящие горы, вершины которых уходили в облака.
