— Нет, сдохла, — сказал он и засмеялся. Зубы у него были черные и редкие.
9
Пришли Эля с бабушкой, толстой женщиной лет шестидесяти пяти, которая, поздоровавшись, стала внимательно меня рассматривать. Наверное, решила, что я — Элин жених и присматривалась, как к будущему родственнику.
— Бабушка, познакомься, — сказала Эля. — Это Роберт. Мой хороший знакомый.
Бабушка смотрела на меня подозрительно, изучающе, улыбаясь, теребя грязный передник, и я увидел, что у нее огромные, словно у мужчины, руки с грубой загорелой кожей. Она смотрела на меня так, словно прикидывала, смогу ли я быть подходящей парой для ее внучки.
— Роберт, — представился я.
— Бабушка, — представилась бабушка. — Вы завтракали? Марш за мной!
По тону я понял, что отказываться бесполезно.
— Роберт, — хмыкнул дедушка. — Немец, что ли?
Я не стал утверждать, что в паспорте, который в восемнадцатилетнем возрасте у меня изъяли в военкомате, перед тем как отправить на войну, записано: «русский».
— Ты уж молчи, мордвин противный! — сказала дедушке бабушка.
Мы вошли в дом, бабушка, Эля и я. Дедушка остался на улице позади дома достругивать свой крест. Бабушка усадила нас за стол, меня — у окна, и на широком пыльном подоконнике валялось несколько потрепанных книг. Названия двух верхних мне удалось прочесть:
«Торговка и поэт» Ивана Шемякина и «По следам дикого зубра» Вячеслава Пальмана. Ни одну из них я не читал. По стеклу над книгами ползали мухи. Я подумал, что когда-то несчастная Мурка гадила не только на пол, но и на эти книги и подоконник.
Бабушка сделала нам салат из свежих помидоров и огурцов, налила каждому по огромной миске борща и сказала:
— Попробуйте только не съесть! Вылью за шиворот.
Эля запротестовала:
— Бабушка, я с утра вообще ничего не ем, а ты мне такую посудину борща навалила. Лучше сделай мне кофе. Есть я не буду, ты же знаешь.
Бабушка налила ей растворимый «Чибо», а мне строго сказала:
— Ешьте, не смотрите на нее. Вы — худой, вам поправляться нужно, а она о фигуре заботится.
— Ничего я не забочусь. Просто с утра нет аппетита. Зато почти каждую ночь просыпаюсь от голода. Иду на кухню, хлопаю холодильником, а мать ругается — спать никому не даю. А я виновата, что ли, что есть захотелось?
— Вот для этого и нужно с утра покушать.
— Утром — не хочу!
— Она капризная, — сказала мне бабушка. — И избалованная.
— Ничего я не избалованная.
— Избалованная, избалованная. С таким характером мужа не скоро себе найдешь.
— Вот еще, — фыркнула Эля. — Я вообще не собираюсь выходить замуж.
