– Сучьи дети! Щас башки с вас сымать начну! – бешено заорал славянин.
Бор и Йошт содрогнулись от крика герула, замерли, будто примерзли к земле, венед даже вздохнуть боится – медведей видел издалека, но понял – всякий косолапый отступит, завидев такую ярость.
– Это просто зверь… – сдавленно проговорил Борята. Глаза вперились в могучую фигуру богатыря. Мышцы огромными валунами перекатываются по телу, оселедец пропитался потом и свисает сосулькой, из бока стекает кровавая струя, заливает штанину, капает на пол.
Гонорих уже рубит направо и налево, никого не щадит. Один за одним падают сраженные гунны, верещат как поросята. Степняк в надежде вновь нанести точный удар прыгнул вперед, но поскользнулся в ложи крови – шея сама подставилась под клинок герула. Липкая кровь мощной струей ударила из жуткой раны, гунн коротко взвизгнул, рука машинально сжала пораженное сталью горло, воздух с хрипами вырывается из глотки, пузырится. Остекленевшими глазами глянул на Гонориха и тут же рухнул на пол, под ним на глазах растет кровавая лужа.
– Уходить надо, Бор, – дрогнувшим голосом предложил Йошт. – А то нас тоже, как свиней…
– Это точно, – ответил ант, до побелевших костяшек сжимает гуннский ятаган, но рука дрожит. – Или сейчас, или…
– Бор, у тебя до этого сколько счастливых случаев было? Больше трех?
Борята повернулся к венеду, наморщил лоб:
– Это ты к чему?
– Да так, – хихикнул карпенец, – помнится, ты говорил, что спасение только трижды человеку дадено. А у меня только одно было.
– Ну и что с того? – все еще не понимает Борята колкости друга.
– А то, что теперича глядеть тебе надо в оба! – обнажил зубы венед. – И головушку посильнее в плечи вжать, а то гляди, как это чудовище размахивает клинком.
– Дурень!
Венед сдавленно засмеялся, подмигнул.
В комнату, заваленную трупами, ворвались двое рослых гуннов, в руках наборные луки, стрелы с готовностью устроились во впадинах, пальцы привычно быстро натянули тетиву. Вжикнуло. Тонкогубый рот степняков раздвинулся в зловещей улыбке.
Тело Гонориха страшно содрогнулось. Он согнулся и от внезапных ударов невольно отпрянул назад. Из живота и груди торчат два древка с черным оперением. Гонорих заорал так, что стены ветхого амбара содрогнулись, еще чуть и сложатся друг на друга, выдернул одну из стрел и ткнул ею в глаз подскочившему для последнего удара гунну. Тот завыл, хватаясь за древко, что торчит из глазницы.
Бор и Йошт переглянулись, кивнули друг другу – «пора!» – покрепче сжали рукояти гуннской стали и бросились к выходу. Ноги скользят в лужах крови, спотыкаются о разбросанные во все стороны тела. «Главное, не нарваться на этого борова», – промелькнуло в голове Йошта. И тут же перед ним вырос гунн с луком на изготовку, наконечник с холодным блеском смотрит прямо в грудь венеду.
