То были 80-е годы девятнадцатого века. Донбасс переживал первые приступы промышленной лихорадки, закладывались крупные шахты, оснащались паровыми машинами заморского производства. Подрядчик дал нужному человеку взятку и устроил сына в немецкую кампанию, которая занималась продажей и установкой паровых машин: лебёдок, насосов, подъёмников. Проработав лет пять в фирме, Степан Савельевич перешёл на рудники монтёром.
Это была исключительная по тем временам профессия. Монтёр не равнялся даже с рабочей «аристократией»: десятниками, машинистами — бери выше! Зарабатывал не меньше рядового немца или бельгийца. Кто ещё мог наладить паровую лебёдку или отбалансировать шахтный вентилятор? Таких людей вообще было раз, два — и обчёлся. Высшим признанием его качеств считалось то, что он мог разобраться в святая святых паровой машины — в золотниковой коробке! С ним инженеры, да что инженеры — хозяева шахтёнок за ручку здоровались. Кроме жалованья в рудничной кампании, он имел и сторонние заработки. Хозяева небольших шахт, нанимавшие порой одного штейгера на двоих, нередко приглашали его для осмотра машины или вызывали уже в случае аварии.
Кто не знал в Юзовке Степана Савельевича Штрахова! Он и дом этот построил, и пароконный выезд имел, держал кучера, а бывшая чумичка с выборки Маруся нанимала прачку.
Ему бы в это время капиталец скопить, употребить его на доходное заведение, а не шиковать, не катать свою Марусю на паре вороных с бородатым Тимохой на козлах. Ведь времена менялись… В Горловке открылась школа штейгеров (по-современному — горных техников), в Макеевке стали готовить десятников, все больше на рудниках стало появляться инженеров — молодых, не столько грамотных, сколько нахальных, ищущих, где бы выдавить в пользу хозяев лишнюю копейку. Когда-то инженер на несколько шахт был один, а потом они стали появляться чуть ли не на каждой.
Промышленный кризис начала двадцатого века заставил монтёра пооблинять. Крупные кампании, в которых распоряжался иностранный капитал, пожирали отдельных хозяев, а вместе с этим пропадали сторонние доходы самодеятельного умельца, который возомнил себя чуть ли не барином. Маруся рассталась с кухаркой, пару вороных довелось продать и купить буланую кобылку. Совсем без выезда было никак невозможно. Только бородатый Тимоха не ушёл со двора: помогал по хозяйству, ухаживал за лошадью. Денег ему Степан Савельевич не платил, но и за проживание в дворовом флигеле ничего не взыскивал. Это устраивало обоих. Выезжал теперь хозяин один, а Тимоха в его отсутствие занимался своими делами.
