Линвуд еще красными от дыма глазами проследил направление его взгляда.
— С рассвета.
— Они считают, что она у тебя.
Линвуд ничего не ответил, лишь крепче сжал челюсти.
— А ты, я вижу, совсем не отдыхаешь.
— Слишком много мыслей в голове, не дают уснуть, как обычно, — ответил Линвуд. «Венеция Фокс. То, что между ними случилось. Роберт Клэндон. Ротерхем».
Даже почувствовав на себе вопросительный взгляд Рейзби, он не обернулся.
— Тебе нужно постараться поспать, — сказал Рейзби.
— Прежде следует разобраться с проблемами.
Они сели ближе к огню, чтобы допить бренди.
Вскоре Рейзби засобирался домой. Линвуд понимал, что должен позволить ему уйти, и не произносить ни слова. Когда друг был на полпути к двери, все же позвал его:
— Рейзби!
Тот остановился и посмотрел Линвуду в глаза.
Линвуд понимал, что своим вопросом приоткроет другу тайну сердца.
— Ты ведь сообщишь мне, как она?
— Разумеется, — кивнув, мягко ответил Рейзби.
Подойдя к окну, Линвуд наблюдал, как отъезжает экипаж Рейзби. В комнате стало очень тихо, лишь раздавалось тиканье часов. Налив себе еще бренди, он подошел к книжному шкафу и стал рассматривать кожаные корешки книг. Его взгляд задержался на одной.
Он не сожалел, что Ротерхем мертв, какие бы последствия это за собой ни влекло. Подняв глаза, увидел картину со скаковой лошадью и тут же подумал о скрытом за ней сейфе и о ночи, когда он занимался с Венецией любовью. Решив не оставаться в комнате, где его преследуют воспоминания, он приказал слуге подготовить экипаж, намереваясь ехать в «Уайтс».
— Венеция?
Подняв глаза от созерцания пламени в камине, Венеция увидела Элис, с тревогой глядевшую на нетронутый поднос с ужином.
— Ты ничего не ела.
— Нет аппетита. — В желудке поселился тошнотворный тяжелый страх.
— После ухода Клэндона ты не двинулась с места.
Сглотнув, Венеция плотнее запахнула халат.
— Мне о многом нужно подумать.
Линвуд все знал с самого начала. Все, что произошло между ними в ту ночь, когда он любил ее, было иллюзией. Он забрал у нее все, что она могла дать — доверие, тело, сердце, — сочтя это хорошим завершением их игры. От осознания этого у Венеции до сих пор голова шла кругом. Влюбившись в человека, который испытывал к ней лишь презрение, она, наивная слабая женщина, в точности повторила судьбу своей матери.
— Неудивительно. Мы ведь едва не потеряли тебя.
Элис села на диван подле Венеции.
«Он пытался убить тебя, Венеция». Она крепко зажмурилась, стараясь избавиться от звучащих в голове слов Роберта. Даже сейчас снова и снова вспоминала взгляд Линвуда, когда он спас ее из огня. Он не сказал ни слова, просто опустил на землю и зашагал прочь.
