Потому что в нем понятны и роли, и ответственность каждого.
Тот, кто считает иначе, наверняка думает, что труд шахтера непонятней, чем труд поэта.
— Верно, — согласилась Энн. — Нечего путать постель с судьбой.
— Да.
Тем более что иногда — это одно и то же…
— …Я знаю, что очень многие мои знакомые сказали, что я поступила глупо и зря сняла платье.
Кто-то посчитал бы мой поступок дурным.
— Так могли подумать только те, кто вообще ни на какой поступок не способен.
А мне твой поступок принес очень большую радость. — Я понимал, что все, что я говорю, на самом деле банально — так уж нас воспитали, что не научили даже тому, какими словами успокоить женщину, отдавшуюся нам.
И вместо того, чтобы продолжить говорить, я взял и поцеловал ее в губы…
…Некоторые поступки стоит совершать хотя бы для того, чтобы узнать: стоит их совершать или нет?
Мне куда интересней люди, делающие свои, пусть и ошибочные выводы, чем те, кто повторяет не свои мысли…
…Я вспомнил как на рассвете перестройки — слова, которое одни писали с большой буквы, а другие в кавычках, а иногда — сопровождая его проклятием, мне пришлось разговаривать о нравах молодежи с одной райкомовской дамой.
Об этих нравах ни я, ни она не имели ни малейшего понятия; но когда она сказала:
— Женщина должна мечтать прожить жизнь с одним мужчиной! — Так как райкомовская дама была толста, глупа и наводила на мысль о пожизненной девственности некоторых райкомовок, то когда она решила что-то прибавить к своим словам:
— И такая женщина.
… — Я вежливо прервал ее:
— Пусть примет мои соболезнования…
…Церковь зазвонила в свой очередной черед, подчиняясь неизвестным мне поводам; и под колокола Энн посмотрела мне в глаза.
Возможно, православие было одним из привычных векторов, но девушка, лежавшая рядом со мной, уточнила свое местоположение в системе общепринятых координат мужчина — женщина — Бог самым простым способом — задав мне вопрос:
— Я, по-твоему, грешница? — хотя с тем же успехом могла спросить: грешник ли я — по-моему?
— Ведь, наверное, кто-то мог назвать меня падшей женщиной.
Выражение «падшая женщина» никогда не было мне понятно — если бы женщины не «падали», кто бы вознес их на пьедестал, воспевая в стихах на всех языках мира.
Вопрос молодой женщины превратился для меня в экзамен освоения цивилизации, потому что ответ на серьезный вопрос — это ответственность за другого человека, которую отвечающий берет на себя.
С любой стороны, оценка людских грехов никогда не вызывала у меня вопросов и сомнений — вопросы и сомнения вызывала у меня оценка того, что называлось людскими добродетелями.
