— Я, Лиля, забегу к вам потом, — Вася поспешно вышел из-за стола.
Дверь у Соотсов открыла Константиновна, мать Ирины.
— Жив, Васенька! А мама где?
— В Казани.
— А ты один, как сирота. — Константиновна всплакнула.
— Где Ира?
— Шляется где-то, — раздраженно ответила Константиновна и вдруг, обняв Васю, горько зарыдала: — Худо мне. Нет у меня ни дочери, ни мужа. Нет! Не мои они оба. Ради сына, Юры своего, живу. Ради него только… — Вася не верил ушам своим. Оказывается, когда на улицах Брянска появились флаги со свастикой, тихий и незаметный Альфонс Иванович, сторож дровяного склада, объявил, что по материнской линии в его жилах течет настоящая арийская кровь, и немецкий язык им, слава богу, не забыт. Соотс предложил свои услуги фашистским властям и был незамедлительно назначен бургомистром Брянска-первого. Дочери это льстило. Теперь возле нее увивалась целая свита немецких офицеров…
Вася выслушал Константиновну и, растерянный, вышел во двор. Присел возле сарая на узенькой скамеечке. Сколько сидел так — не помнит. Очнулся, когда подошла Ирина, красивая, нарядная.
— Ну, здравствуй. Я тебя вспоминала.
«Конечно же, она только заигрывает с немцами, — подумал он, не выпуская теплую нежную руку Ирины. — Не могла же она продаться им за роскошь и деньги…»
— Я как узнал, что ты в городе, сразу прискакал.
— Откуда же ты «прискакал»? — Ирина села рядом.
— От Женьки Игнатьева я. Живу у него, — соврал Вася. — Помнишь, мы с ним купались зимой, папанинцами хотели стать…
На улице раздались одиночные выстрелы, потом донесся душераздирающий вопль. Кто-то прокричал: «Облава!» Ирина схватила Васю за руку и втолкнула в сарай.
На крыльцо вбежали два солдата и забарабанили в дверь.
— Мы ищем русская парашютистка, — объявил солдат.
— Убирайтесь вон! — прикрикнула Ирина. — Это дом бургомистра Соотса.
Солдаты, приложив руки к пилоткам, поспешно удалились.
Вася вышел из своего убежища, восторженно посмотрел на Ирину — здорово она расправилась с ними! Что, если ее направить в Корюк? Она, конечно, наша. Иначе с какой стати стала бы прятать меня от немцев?
Беспечно болтая, они долго еще сидели на скамейке, вспоминая школьных друзей. Ирина вдруг спросила:
— Ты работаешь?
— Нет, — замялся Вася.
— Кто же тебя кормит?
— Друзья.
— Странные у тебя друзья. По нашим временам нахлебников не держат.
С минуту молчали.
— Если люди, Ира… люди, которые против фашистов… Если они попросят тебя помочь… — сбивчиво начал Вася.
— Я пошлю их к черту или в гестапо, — отрезала Ирина.
