— На, Василиса, достань спирту.
Компания ожила. Женщина куда-то скрылась. В соседнем чулане послышался стук и звон стекла. Потом женщина вернулась в комнату с двумя четвертями, наполненными светлой жидкостью.
— Двери закрыла? — озабоченно спросил Дума.
— Закрыла, куманек.
— Ну, садись, братцы. Перед картишками пропустим по одной.
Самовар убрали, а на его место поставили на стол обе четверти.
Забулькало вино, наливаясь в стаканы. Когда стаканы наполнились и руки присутствующих потянулись к ним, Дума, стукнув по столу кулаком, заявил:
— Стой, братишки. Спиртягу купил я? Так. Если я обыграю вас, угощение за мой счет. Но если кто другой выиграет, за его счет. А мне, стало быть, заплатит сотню. Согласны?
— Согласны… Не тяни, — хором ответили мужчины.
— Ну, за наше здоровье и за успехи. Ха-ха-ха, — сказал Дума, подняв стакан.
Все чокнулись и выпили, не исключая женщин. Гончаренко с удивлением посмотрел на Марусю, которая, не поморщившись, залпом осушила чайный стакан крепкой, как спирт, кишмишовой водки. — Сам же он только пригубил стакан. Заметив, что Гончаренко не выпил своей порции, Дума запротестовал.
— Пей, друг. Так не годится. Что ты, баба, что ли? Вон барышни наши и те вылакали.
Как Гончаренко ни отказывался, его все-таки принудили выпить остаток. С отвращением Гончаренко проглотил огненную жадность. Он не любил пить вообще. К тому же, когда пил, то закусывал. Но присутствующие, даже женщины, пили водку, как воду, и не думали закусывать.
— Ну, будет пока, — заявил Дума тоном хозяина. — Начнем игру.
Стол быстро освободили от стаканов и бутылей. Василиса достала из-под перин кровати три истрепанных колоды карт. Все уселись вокруг стола. Каждый достал деньги. И у всех, за исключением женщин и Гончаренко, их оказалось по толстой кипе. Мужчины закурили папиросы.
Гончаренко посмотрел на Марусю. Она уселась рядом с ним. Лицо ее, раскрасневшееся, с сияющими синими глазами, светилось какой то странной удалью и мальчишеским задором.
— Вместе будем играть, Васенька, — говорила она, прижимаясь своей горячей ногой к его ноге. Гончаренко вспыхнул. Он давно не знал женской ласки и тела. Кровь застучала ударами.
— Эх, сколько денег у всех, а у меня нет.
— Деньги — все, — прошептала ему на ухо Маруся. — Ты непременно выиграешь, Васенька.
И Гончаренко вдруг захотелось обыграть всех, чтобы иметь много денег.
Между тем Дума, стасовав карты, обвел всех опьяневшими глазами, круглыми, остановившимися, как у мертвой щуки, и сказал:
