Для Ситы это была пора сюрпризов. Что ни день, Туронг привозил на своей лодке коробку за коробкой, и их содержимое лишало Ситу дара речи. Там были шелка, легкие и прозрачные, как паутинка, либо тяжелые и блестящие, переливающиеся всеми красками заката; туфельки, украшенные яркими камнями, позвякивающими при малейшем движении ноги; ожерелье из зеленых плоских камней — одно его прикосновение к шее вызывало у нее странное чувство удушья; помада для губ.
О, если б только коробки были в лодке у Туронга, если б он не привозил эти ужасные голубые конверты! А что, если однажды — да простит ей пресвятая дева грех себялюбия!— Туронг привезет в лодке не только письма, но и ту, кто их пишет? Ситу пронизала дрожь: она боялась этого события, знала, что когда-нибудь оно произойдет.
— Почему платья такие тесные?— интересовался ее отец.
— Дамам из общества платье нужно для того, чтоб открывать свои прелести, а не прятать их.
Что промелькнуло в глазах учителя при этих словах — улыбка или откровенная издевка? Сита только теперь, надев платье, открывавшее руки и плечи, поняла, как они красивы и округлы.
— Почему дамы из общества одеваются так ярко?
— У павлина — яркие перья.
— Они красят губы...
— Чтобы улыбаться, когда не хочется.
— Удлиняют ресницы...
— Чтобы скрыть неискренность в глазах.
В новом наряде она понравилась мистеру Ретечу меньше, чем отцу, — Сита видела, что учитель даже отвернулся к окну. А когда она подошла к нему, покачиваясь, точно лилия на тонком стебельке, он процедил сквозь зубы:
— Нет чтобы смутиться, ощутить неловкость... ничуть. Все на один манер, как это просто у них получается.
Сите предстояло прочесть много книг, запомнить много имен и названий, научиться приводить в порядок ногти, обмахиваться веером, ходить, как полагается леди. Сита не замечала, как пролетали дни. Разве счастливые наблюдают время? Иногда дни заполняли события, иногда — мечты.
— Послушай, Сита, девушка из общества не должна улыбаться так открыто и заглядывать людям в глаза: ты выдаешь свои чувства.
— Но если я счастлива и хочу, чтоб вce об этом знали?
— Никто не должен об этом знать. Если ты приветливо улыбаешься, в глазах должна быть насмешка, если в глазах обещание, на губах должен быть запрет.
Этот разговор происходил на самом деле и очень запомнился ей.
Но вот Сита в огромной гостиной. Сверкающий пол отражает мириады красных, зеленых, синих огней, всюду гирлянды цветов, перевитых лентами. Здесь собрался весь цвет столичного общества. Величавые дамы в роскошных туалетах ступают, словно павы, покачивая веерами, и говорят глазами одно, а губами — другое. Она, Сита,— среди них, и все красивые молодые люди жаждут танцевать с ней. Они умны, очаровательны, но для всех у нее один ответ:
