Во имя жизни - Карлос Булосан, Франсиско Сиониль Хосе

ХОСЕ ГАРСИЯ ВИЛЬЯ

АРТУРО Б. РОТОР

МАНУЭЛЬ ЭСТАБИЛЬО АРГИЛЬЯ

АМАДОР Т. ДАГИО

НЕСТОР ВИСЕНТЕ МАДАЛИ ГОНСАЛЕС

ПЕДРО С. ДАНДАН

КАРЛОС БУЛОСАН

НИК (НИКОМЕДЕС) МАРКЕС ХОАКИН

БЬЕНВЕНИДО Н. САНТОС

ХЕНОБЕБА Д. ЭДРОСА-МАТУТЕ

АЛЕХАНДРО Р. РОСЕС

ФРАНСИСКО СИОНИЛЬ ХОСЕ

АГАПИТО М. ХОАКИН

АНДРЕС КРИСТОБАЛЬ КРУС

ХОСЕ А. КИРИНО

ГРЕГОРИО С. БРИЛЬЯНТЕС

ФАННИ А. ГАРСИЯ

ВИКТОР ХОСЕ ПЕНЬЯРАНДА

ФИЛИППИНЫ

ВО ИМЯ ЖИЗНИ

Перевод с английского и тагальского

Москва «Художественная литература»

1986

Составление

В. Макаренко и И. Подберезского

ББК 84.5Фил В61

Вступительная статья

М. Салганик

Рецензент кандидат исторических наук

Ю. Левтонова

Художник Е. Черная

4703000000-357

В - КБ-26-33-86

028(01)-86

Александр Твардовский говорил, что его стихи — прежде чем они сложились в стихотворения — это «строки, жившие вразброс». Сложенные вместе, расставленные по местам, поэтические строки дают неизмеримо больше, чем могла бы дать простая арифметическая сумма их смысла, потому что из связей между ними возникают мощные силовые поля ощущений, которые дополняют собою то, что вместилось в слово.

«Строки, жившие вразброс» — как рассказы, вошедшие в этот сборник. Писались они разными людьми — заметно отличными один от другого, были вызваны к жизни разными обстоятельствами и в разные времена; эти рассказы написаны на разных языках: одни на английском, другие на тагальском... Но очутившись под общей для них всех обложкой, объединенные принадлежностью к Филиппинам, они сразу образовали сложные связи между собой и создали нечто наподобие поэтического силового поля.

Наверное, сравнение с поэзией приходит на ум еще и от высокой и чистой лиричности, свойственной филиппинской прозе вообще...

Произведения, собранные под одну обложку, всегда взаимодействуют — как предметы, расположенные в пространстве художником, когда он «ставит» натюрморт, и в этом взаимодействии обязательно участвуют фон и перспектива.

Фон сборника и его перспектива — это Филиппины и филиппинская история; общее, что присуще развитию всякой культуры, и особенное, что выделяет культуру всякого народа.

Чем дальше мы идем по пути культурного сближения народов, которые только в сумме составляют человечество, тем больше мы научаемся ценить национальное своеобразие культур. Но и тем яснее делается истина, простая лишь на первый взгляд: переводя художественную литературу, мы занимаемся транскультурным переводом; переводим, переносим, передвигаем огромные культурные напластования, стараемся пересадить на новую почву вековые деревья, захватив как можно больше корней. Самый факт принадлежности к единому роду человеческому есть залог нашей способности понять и почувствовать искусство любого народа, как бы непривычны ни были формы искусства. Но вот степень проникновения в удаленную от нас реальность, которая и отражена в искусстве, зависит от того, насколько воспринят нами общий культурный фон.