Гешка сунул скрипичный футляр под мышку и сел на корточки. В размягчённой дождём земле отпечатался след. Такой свежий и чёткий, что можно было различить кожисто-капиллярный рисунок каждого круглого пальчика. След напоминал отпечаток собачьей лапы, но Гешка знал, чей это след.
Гешка проворно огибал деревья и уворачивался от еловых веток, норовивших усыпать Гешку градом дождевых капель. Наконец лес стал таким дремучим и густым, что и почва в этой глухомани была почти сухой. За грудой поваленных деревьев земля резко скатывалась в обрыв, и кто не знал об этом, мог переломать тут себе все кости. Гешка же, потихоньку забирая влево, по корням, как по ступеням, спустился в овраг.
На противоположном склоне, нависавшем грозно, как нахмуренная бровь великана, над дном оврага, торчали два замшелых еловых ствола, и их узловатые корни создали арку — вход в нору. Туда Гешка юркнул, вначале пошумев перед входом — покашляв и похлопав в ладоши. Зажжённая Гешкой свеча задрожала тёплым жёлтым пламенем. Осветила сухие стены норы, в которых были вырезаны ниши, устланные мхом. В них лежали фонарь, связка свечей, завёрнутых в тетрадный листок, толстая тетрадь в полиэтиленовой обложке, растрёпанная и до половины исписанная, тут же были эмалированная оранжевая кружка, бинокль, нож в кожаном чехле, спички в непромокаемом пакете, кастрюлька и закопчённый чайник с погнутым носиком. Здесь у Гешки находилось всё, что бывает в охотничьих домиках, всё необходимое, чем действительно Гешка пользовался. Здесь не хранились мёртвые вещи, как дома в кладовке.
В глубине норы Гешка соорудил топчан из брёвен, мха и сена. Миска, которую он оставлял у входа, блестела вылизанной чистотой.
В этом лесу жил лис. Он появился две недели назад. Гешка как раз пришёл в свою нору и разлёгся на деревянном топчане с мечтами о том, как избавиться от скрипичной нагрузки. В землянке горела свечка, и в её поверхностном свете, который не пронизывал темноту насквозь, а только чуть рассеивал сумрак, Гешка увидел у входа животное.
Сперва он принял его за бродячую собаку. Но тут же понял, что это другое, совсем другое. То, чего он раньше не видел вот так близко, в трёх метрах от себя.
Лис с седыми пятнами вокруг острых ушей, с поджатой левой передней лапой, с острой крупной мордой стоял неподвижно и пристально смотрел на Гешку. Мальчик совсем не боялся. Он ничего не боялся в своём лесу. Гешка лежал и так же пристально смотрел на старого лиса, и чувства лиса как будто перетекали в него, передаваясь с волнами тёплого рассеянного свечного света. Усталость и боль в изломанной лапе, голод, и желание остаться в тёплой норе, и досада оттого, что тут уже занято. Лис повернулся, припрыгивая на трёх лапах, и исчез.
