— Не хочешь со мной пойти? — вновь всё так же цепко глянул Волчий Хвост.
— Прости, воевода, — отверг коваль. — Навоевался я. Мне уж на шестой десяток поворотило, что я ныне за вой?
Военег Горяич покивал. Спросил ещё:
— Синяк-то кто тебе навесил?
— Да кмети твои, кто ж ещё? — хмыкнул Юрко. — Борзый я был больно. Да и они таковы ж оказались.
Второй пленный был вовсе не таков, как Юрко. Худой и высокий, как журавль, курносый и светловолосый, он смотрел спокойно, прямо и бесстрашно. Сряда на нём болталась, как на пугале, но была аккуратно и умело постирана, вышита и заштопана. Да и обут он был не в лапти и не в постолы, а в сапоги на толстой подошве, редкие у весян.
— А ты уж не Куденей ли Два Быка? — спросил Волчий Хвост с усмешкой, — любопытно было бы встретить враз обоих. — Всё ещё двух быков за рога валишь?
— Да нет, — он даже не улыбнулся в ответ и добавил с сожалением. — Будь я Куденей Два Быка, твоим кметям меня бы не взять было. Тот кулачник был первый на всё Поросье. Сгинул он, когда Киев от печенегов берегли, шестнадцать лет уж тому…
У воеводы невесть с чего возникло чувство вины.
— Ладно, — пробормотал он, отводя глаза. — Рассказывай, что видел.
И этот мужик ему ничем не помог — он видел и заметил много меньше, чем Лют Ольстич и Юрко Грач. Отпустили с миром и его.
А вот жонка неожиданно рассказала кое-что новое. Сначала она только отмахивалась и плакала, не веря никому, потом вдруг замерла, глядя на Военега Горяича остоялым взглядом. Воевода встревожился было — не тронулась ли умом болезная? — но она вдруг вытянула руку, указывая дрожащим пальцем на его шелом:
— Ты — воевода Волчий Хвост?
Понятно, про что она — все в Поросье знали, что Военег Горяич носит в навершии шелома хвост матёрого волка.
— Он самый, — подтвердил воевода стойно Юрко Грачу.
Она облегчённо вздохнула:
— А я-то ведь мнила — опять тати!
Почти ничего нового она не рассказала, только упоминая Жара вдруг молвила:
— А ещё сосед наш.
— Как… сосед? — сердце Волчьего Хвоста рухнуло куда-то вниз.
— Он в Ирпене живёт, — пояснила она.
— В Ирпене? — это была такая удача, что воевода боялся и поверить. — Дом его показать сможешь?
— Чего не смочь-то?
— Л-ладно, — протянул Волчий Хвост. — Пока отдыхай, завтра с нами в Ирпень поедешь.
Теперь его дело упрощалось. Вестимо, надо ехать в Ирпень, а наживку забрасывать через этого Жара. Но как?
Кмети, меж тем, уже ломали валежник на дрова и рассёдлывали коней — солнце уже коснулось малиновым краем зубчатой тёмно-зелёной кромки леса. На опушке уже трещал, бросая искры и разгоняя синеватые сумерки, костёр, разгоняя сумерки и дразня ноздри запахом мяса.
