Ему нравились такие женщины. Тут сомнений не было.
— Что ты хочешь? — спросил он. — Говори — тут же получишь.
Она хотела стать миссис Мэнни Шорто. Она хотела стать женой звезды.
Если она правильно поведет себя… Если ей удастся задержаться в Нью-Йорке достаточно долго… Тогда она его будет иметь. На этот раз она возьмет верх.
Голливудский концерт прошел с небывалым успехом. Эл держал публику в кулаке, просто заворожил ее. Они визжали все вместе — и звезды, и простые поклонники. В конце он, отдавая „дань уважения другим певцам", посвятил песню Бобби Уомэка „Мы только начали" „зеленоглазой даме с буйными волосами в первом ряду".
Сидящая вместе с Кики и Чаком Даллас слегка улыбнулась. Никто не знал, что Эл посвятил песню ей. Это был их секрет.
— Уф! — воскликнула Кики. — Это чересчур. Этот кого хочешь уговорит!
Чак рассмеялся.
— И я бы так завлекательно выглядел, натяни я такие узкие штаны!
Кики хихикнула.
— Ты и так завлекателен, крошка. — Она обняла его. — По своему опыту знаю.
Они попали в гигантскую пробку на дороге, и, казалось, прошло несколько часов, прежде чем они добрались до гостиницы „Беверли-Хиллз".
Вокруг бунгало Эла собралась толпа. Даллас нашла Пола и спросила его, что происходит.
— Пройди через спальню, — попросил он. — Эл тебя ждет.
Эл валялся на кровати в махровом банном халате. Увидев ее, он сел.
— Где ты была?
— Пробка на дороге…
Он обнял ее одной рукой за талию и притянул к себе.
— Давай трахнемся, — настойчиво предложил он, — я все время о тебе думал…
Она оттолкнула его.
— Что с тобой такое?
Он повалил ее, прижав руки по бокам.
— Что со мной? У меня несколько недель уже не было женщины. Я мог выбрать любую, но я ждал тебя… Ты представляешь, что это для меня значит, ждать? — Он прижался к ее рту губами. Несколько ослабил хватку и провел языком по ее зубам.
Она резко укусила его за язык, высвободилась и скатилась с кровати.
— Я не хочу с тобой спать. Понял? Я тебе не еще одна одноразовая телка!
Он засмеялся.
— У меня язык кровоточит?
— Я тебе не верю. Я только вошла в комнату, как ты на меня набросился. Там тысячи людей снаружи. Честно…
— Я тебя люблю, — смеялся он, — правда, люблю.
— И чудно, — ответила она. — Одевайся и пошли на вечеринку.
Он шутливо отсалютовал ей.
— Слушаюсь, мэм.
Она тоже не смогла сдержать улыбки.
— И не распускай руки, а то никуда не пойдем.
Кармен Раш хотела его, а она была дамой, всегда получающей то, что хотела, иначе жизнь для ее окружения превращалась в ад.
