Здесь
могут оказаться полезными некоторые из теорий, которые мы иногда
встречаем в
современных христианских кругах; я подразумеваю теории, возлагающие
надежды
общества на какой-нибудь определенный круг верующих, на неких ученых
жрецов.
Тебя совершенно не касается, правильны эти теории или нет, главное, чтобы
христианство стало для него мистической кастой, а себя он чувствовал
одним
из посвященных.
Еще я тебя прошу: не заполняй свои письма всякой ерундой про войну.
Ее
окончательный результат, без сомнения, важен,
однако это дело нашего Низшего Командования. Меня совершенно
не
интересует, сколько людей в Англии убито бомбами.
В каком душевном состоянии они умерли, я могу узнать из
статистики
нашего бюро. Что все они когда-нибудь умрут, я и так знал. Очень тебя
прошу,
занимайся своим делом.
Твой любящий дядя Баламут.
ПИСЬМО ДВАДЦАТЬ ПЯТОЕ
Мой дорогой Гнусик!
Самое плохое в том круге, где вращается твой подопечный, то, что
они
только христиане. Разумеется, у всех у них есть и индивидуальные
интересы,
однако связывает их вера. Мы же, если люди становятся верующими, хотим
держать их в том состоянии, которое я называю "христианство и...".
Ты
понимаешь? Христианство и кризис, христианство и новая
психология,
христианство и новое общество, христианство и исцеление верой, христианство
и вегетарианство, христианство и реформа орфографии. Если уж приспичило
быть
христианами, пусть будут христианами с оговоркой. Пусть для них
заменой
самой веры будет какая-нибудь мода с христианской окраской. Тут ты
должен
использовать их ужас
перед старым и неизменным. Ужас, перед старым и неизменным - одна
из
самых ценных страстей, которые нам удалось вы-
растить в человеческих сердцах, неиссякаемый источник ереси в
религии,
безрассудства в советах, неверности в браке, непостоянства в дружбе.
Люди
живут во времени и переживают действительность как ряд
последовательных
происшествий. Поэтому, чтобы много знать о действительности, они
должны
обладать богатым опытом, иными словами, они должны переживать перемены.
Враг сделал перемену приятной, как сделал Он приятным употребление
пищи
(я тебе уже говорил, что в глубине души Он --
гедонист). Но Он не хочет, чтобы перемены, как и еда, стали
самоцелью,
и потому он уравновесил любовь к перемене любовью к постоянству.
Он
умудрился удовлетворить обе потребности даже в сотворенной Им
Вселенной,
соединив постоянство и перемену союзом, который зовется ритмом. Он дает
