истинном
положении. А как губительна для нас постоянная память о смерти!
Наше патентованное оружие -- довольство жизненными благами
--
оказывается бездейственным. В военное время никто уже не верит, что
будет
жить вечно.
Мне известно, что Паршук и некоторые другие видели в войнах
огромную
возможность для атак на веру, но такой оптимизм мне кажется
сильно
преувеличенным. Своим земным последователям Враг ясно показал, что
страдание
-- неотъемлемая часть того, что Он называет Искуплением. Так что
вера,
разрушенная войной или эпидемией, даже не стоит наших усилий.
Конечно,
именно в моменты ужаса, тяжелой утраты или физических страданий, когда
разум
человека временно парализован, ты можешь поймать его в ловушку. Но
даже
тогда, если человек воззовет о помощи к Врагу, он почти всегда, как
я
обнаружил, оказывается под защитой.
Твой любящий дядя Баламут.
ПИСЬМО ШЕСТОЕ
Мой дорогой Гнусик!
Приятно узнать, что возраст и профессия твоего подшефного не
мешают
призвать его на военную службу. Желательно, чтобы он находился в
полнейшей
неуверенности и воображение его кишело противоречивыми картинами
будущего,
рождающими то страх, то надежду. Ничто нс защищает человеческую душу
от
Врага лучше, чем тревога и неизвестность. Враг хочет, чтобы
люди
сосредоточились на своем деле; наша задача -- поддерживать их мысли о
том,
что может с ними случиться.
Твой подопечный, конечно, знает, что он должен послушно
следовать
Вражьей воле. Конечно, Враг имеет в виду, что человек должен
терпеливо
принимать те горести, которые выпадают ему сейчас, тревогу и
неизвестность
настоящего. Как раз в ответ на эти горести он должен сказать: "Да будет
воля
Твоя", и за то, что он ежедневно несет именно этот крест, и получит он
хлеб
насущный. Твоя задача в том, чтобы подопечный никогда не думал о
своем
теперешнем страхе как о возложенном на него кресте, а думал о
предметах
своего страха. Заставь его воспринимать их как кресты. Заставь его
забыть о
несовместимости пугающих его опасностей, о том, что все разом они не
могут
на него свалиться. Заставь его настроиться на то, что в будущем он
вынесет
их стойко и терпеливо. На самом деле почти невозможно проявить
истинное
смирение перед лицом судьбы, у которой дюжина гипотетических обличий.
Тому,
кто пытается это сделать, Враг не оказывает значительной помощи. Смирение
же
перед теперешним, подлинным страданием, даже если страдание толь
