К утру ему явно стало лучше, и я с нетерпением ждала визита Габриэля, потому что теперь, когда я могла больше не волноваться за собаку, меня преследовали мысли о загадочном незнакомце.
Он приехал после обеда. Было три часа, и я сидела в своей комнате, когда услышала под окном звук копыт. Пятница повел ушами и вильнул хвостом, как будто знал, что приехавший — ни кто иной, как его спаситель.
Я выглянула в окно, но так, чтобы он не мог меня увидеть, если бы вдруг взглянул наверх. Он был, безусловно, хорош собой, но в его внешности не было и следа той мужественности, которую обычно ожидаешь увидеть, глядя на представителей сильного пола. Зато у него был очень аристократический вид. Я заметила это еще накануне, но не была уверена, что мне это не показалось по контрасту с видом прежней хозяйки Пятницы.
Я поспешила вниз, потому что боялась, что Фанни или кто-то из горничных могут оказать ему не вполне любезный прием.
По случаю его ожидаемого приезда на мне было мое лучшее дневное платье из темно-синего бархата, а мои черные волосы были заплетены в косу и уложены короной вокруг головы.
Я вышла на улицу в тот момент, когда он слезал с лошади. Увидев меня, он элегантным жестом снял с головы шляпу и слегка поклонился.
— Так вы приехали! — сказала я. — Пятница уже почти поправился. Я его так назвала потому, что нашла его в пятницу.
В этот момент в дверях появилась одна из горничных — Мэри. Я велела ей позвать кого-нибудь из конюхов, чтобы забрать лошадь Габриэля и дать ей воды и овса.
— Пойдемте в гостиную, — сказала я Габриэлю. — Я позвоню, чтобы принесли чай.
Он пошел за мной вверх по лестнице, слушая мой отчет о состоянии Пятницы. — Я принесу его сюда, и вы сами увидите, насколько лучше он выглядит.
В гостиной я раздвинула портьеры и подняла шторы, отчего комната сразу приобрела более жизнерадостный вид.
Следуя моему приглашению, Габриэль сел в кресло и, улыбнувшись мне, сказал:
— Я рад, что вы спасли его.
— На самом деле это сделали вы.
Он опять улыбнулся, а я позвонила, и в дверях почти в ту же секунду появилась Джэнет.
Она уставилась на моего гостя, как на привидение, и, когда я велела ей принести чай, она посмотрела на меня с видом человека, которого попросили достать луну с неба.
Через пять минут явилась Фанни. У нее был негодующий вид, и я рассердилась. Ей пора наконец понять, что я теперь хозяйка дома, а не ребенок, которым она может помыкать.
— Стало быть, мы принимаем гостей, — угрюмо и в то же время язвительно сказала Фанни.
