Новое место жительства | страница 20



— Но это большие деньги, — вздохнула она и покачала головой. Только сейчас я как‑то обратил внимание, что у тёти Лины очень странная, какая‑то старинная причёска: тугая коса, уложенная вокруг головы. И много седины… — Двадцать шесть с лишним тысяч рублей в месяц… у меня зарплата в два раза меньше! И это считается, что я ещё много получаю для наших мест…

   Опа. Я не представлял, что всё так запущено… Выходит, что её зарплата — на двоих с Юркой — не всего в два раза больше моих «карманных»! И как они живут?!

— Ваша зарплата, плюс это, — как можно беззаботнее сказал я, — будет примерно сорок тысяч. Делим на троих — выходит где‑то по тринадцать тысяч на человека, и на это уже можно жить! Тётя Лина, — я покачал головой, — я эти деньги не зарабатываю, я их только трачу. И часто бестолково… — как бы подчёркивая, что разговор закончен, я встал из‑за стола: — Вы говорили, что собираетесь в саду работать? А что надо делать? Покажите, я помогу, ага?

   Она улыбнулась и кивнула.

   Вставая из‑за стола, я вдруг подумал — мысль была внезапной и острой: а ведь тётя Лина не знала об этих деньгах. И не заводила о них разговор. Получается, она что — собиралась меня «содержать» на свою зарплату? От себя отрывать и от родного сына? И ни единого писка, никакого возмущения, никаких вопросов? Да почему же?! Только потому, что я — «племянник»?! Дикость какая… тупость… первобытщина…

   Я подумал так, чтобы стать противным самому себе.

   Получилось…

   …Если честно — я не знал, что это так тяжело. В смысле — работать в саду. А точнее — на огороде. Пропалывать сорняки пальцами! С ума сойти! Наверное, я бы разозлился, если бы не подумал, что это… смешно. Я никогда в жизни не делал этого. Я сидел на корточках в грядке и работал пальцами. От разворошённой земли пёрло влажной духотой. На грядке росли огурцы. Чёрт побери, ни за что не подумал бы, что они так красиво цветут — жёлтыми цветами, мелкими и яркими, как звёздочки. И вообще что они так выглядят. Анекдот, да? Сюжет из дурной книжки — человек дожил до тринадцати лет и не знает, как выглядит огуречный куст. Но ведь не анекдот — правда не знаю. Какие в лесу есть съедобные растения — более–менее знаю, натренировался. А как выглядят огурцы — не знаю.

   Не знал. Теперь знаю.

   Тётя Лина работала неподалёку, что‑то там делала маленькой тяпкой, ловко так… Временами я ловил на себе её взгляды, но не очень обращал на них внимание, потому что находился, если честно, в смятении чувств, как говорится. Это было такое дикое состояние, при котором хочется одновременно смеяться и плакать и ни о чём не думается связно. Я аккуратно, быстро приловчившись, рвал сорняки и пытался — честно пытался! — по ходу дела хоть как‑то разобраться в себе. Уложить ровно разворошённую, как эта земля, душу, так сказать. Красиво, но, оказывается, больно.