Когда Майкл был на Батаане, в начале Второй мировой войны, Пат писала ему каждый день, а он ни разу ей не ответил. Он пытался отдалиться от нее, порвать с ней, притворившись равнодушным к ее чарам, – но потом она узнала, что он читал все ее письма и помнил наизусть чуть ли не каждую строчку.
Последние три года Пэтси Энн писала сыну каждую неделю и получила всего шесть беспорядочных писем в ответ. Отчасти это объяснялось тем, что ее сын не любил писать – язык и литература, ее специальность, давались Майку хуже всего. Слова приходили к нему тяжело, изъяснение в письменной форме было для него тяжелой работой, и те несколько писем, которые получили родители, были вымученными и натянутыми и состояли в основном из уверений, что у него все хорошо и он в безопасности.
Это немного утешало Патрицию – он служил секретарем в своем батальоне и в сражениях не участвовал.
«Я в полной безопасности, мама».Он писал очень мелко, неразборчиво и аккуратно, совсем как в младших классах.
«Пожалуйста, не волнуйся».
Теперь, когда эта ужасная, глупая, проклятая, чертова, аморальная война почти закончилась, Пат, наконец, позволила себе надеяться. Позволила себе поверить, что опасности нет, что Никсон, после всей этой шумихи с «Уотергейтом»,
[5]наконец попытается разрешить конфликт в Южной Азии, и Киссинджер
[6]подпишет мирное соглашение. Но, черт побери, – еще в конце прошлого года, несколько месяцев назад, почти все мальчики были уже дома! Осталось только двадцать пять тысяч – почему среди них ее сын?
Майкл успокаивал ее, говоря:
– Он должен исполнять приказы, дорогая, – он же пишет, что когда закончатся три года его службы, он поступит в колледж. Чего еще мы можем желать?
Потом, пару месяцев назад, наконец, наконец, наконец, в Париже было подписано соглашение о прекращении войны, и все мальчики должны были быть дома до конца месяца. Пэтси Энн было бы спокойнее, если бы Майк написал письмо, объяснил им ситуацию, сообщил, когда его ждать. Зная сына, она предполагала, что он просто однажды появится дома, криво усмехнется, как отец, и скажет: «Все еще злишься на меня, мам?»
Она выключила газонокосилку.
Оставив ее посреди двора – газон был большим, и Майкл с радостью бы нанял кого-нибудь стричь его, но Пэтси Энн считала эту работу частью своих тренировок, – она обошла пустой бассейн (они наполнят его через месяц) и вошла в кухню через стеклянную дверь. Пэтси Энн устраивала ремонт дома (а иногда и его реконструкцию) где-то раз в десять лет. Из-за этого Майкл неизменно подшучивал над ней, а их дом менял сельский стиль на средиземноморский, а затем на интернациональный.
