— Что нужно? — крикнул он.
— Мы поломались!
— Эй, слышь, друг! Возьми на буксир до города, мы заплатим…
— Подмогни, а?
— Завтра с утра на работу, — неслось разноголосо с берега.
Станислав подгреб поближе, присмотрелся и плюнул, узнав цехового механика Дерябина.
— Кой черт тебя занес сюда, Антон Павлович?
— Э! Гляди–ко! Неуж Егорыч? Давай, слышь, подруливай скорей! — крикнул тот обрадованно и пояснил своим: — Это ж Ветлицкий!
На берегу зашумели. Несколько гребков, и лодка ткнулась носом в песчаную отмель, где стояли рыбаки-неудачники: Дерябин с женой, мастер цеха и слесарь Вася Кузякин.
— Что случилось? — спросил Станислав, выскакивая из лодки.
— Полетела соединительная муфта. У меня мотор Л-6! — указал Дерябин в сторону большой, похожей на катер лодки с закрытой рубкой.
— Иначе и быть не могло, раз муфта изготовлена механиком Дерябиным… — подковырнул Станислав.
Дерябни молча проглотил пилюлю, кашлянул только.
— Что ж, давай буксирный трос. Лично тебя не потащил бы, супругу твою жалко.
К аварийной лодке привязали буксир и столкнули па глубину.
— Большая осадка, — определил Станислав и скомандовал: — Трое ко мне!
Дерябин сказал жене:
— Закутайся в одеяло, положи рюкзак под голову и кимарь до города.
Мастер шепнул что‑то на ухо Васе Кузякину. Тот вытащил из аварийной лодки мешок и перенес к Ветлипкому. Расселись по банкам, отчалили, пошли вблизи берега, где встречное течение слабее.
— Какой ты, однако, молодец, Егорыч! Ну прямо как по заказу прибыл, — заговорил довольный Дерябин. — Только не пойму, чего тебя занесло сюда ночью?
— Катался.
— Хе! Темни–темни…
Станислав не ответил, только вздохнул. Мастер расценил его вздох по–своему, толкнул Дерябина:
— Давай, Антон–Робинзон, плесни шкиперу… Сыровато стало.
— Так Егорыч же не пьет, в космонавты ж готовится!
— Тю! А я и забыл…
— Дай! — резко и требовательно сказал вдруг Станислав и повторил: — Дай, говорю!
— Вот так да… Иди‑ка, разберись… — проворчал удивленно Дерябин и вытащил из мешка небольшую канистру, эмалированную кружку, кусок копченой колбасы и несколько малосольных огурцов, вывалянных в хлебных крошках. Разложил на банке, пощелкал выключателем карманного фонарика, объявил виновато: — Батарейка села.
— Она у тебя всегда садится, — заметил Ветлицкий.
— Ладно, сколько лить? — показал Дерябин на двухсотграммовую кружку.
— А ты что, ослеп? Краев не видишь?
— Хе! Так это ж чистяга! Разбавить?
Станислав махнул неопределенно рукой. Жест его поняли так, как если бы он предложил наливать по их усмотрению. Дерябин наполнил кружку и уставился с любопытством на непьющего Ветлицкого. Тот, держа румпель левой рукой, принял правой посудину, выпил и громко хукнул.
