– Согласно последним опросам «Нью-Йорк таймс» и «Эн-би-си», средний американец считает... Средний американец.
Эта фраза ударила меня кувалдой по лбу. Средний американец.
Это я. Это я и есть.
Я уставился на Брокау. Было так, будто я заболел и мне успешно поставили диагноз, но не было того облегчения, которое должно сопровождать такой медицинский успех, Описание было верным, но при этом слишком общим, слишком щадящим. В этих словах был подтекст, подразумевавший нормальность. А нормальным я не был. Я был ординарным, но не просто ординарным. Я был экстраординарным, ультра-ординарным, настолько ординарным, что ни друзья меня не помнили, ни коллеги по работе не замечали.
Странное это было ощущение. Вернулся тот холодок вдоль спины, который прохватил меня, когда Лоис и Вирджиния утверждали, что я был на дне рождения Стейси. Вся ситуация становилась чересчур бредовой. Одно дело – быть просто средним типом. Совсем другое быть настолько... настолько патологическисредним. Настолько таким же, как все, что меня даже нельзя было отличить от фона. Что-то в этом было пугающее, почти сверхъестественное.
Повинуясь импульсу, я протянул руку и взял со стола вчерашнюю газету. Там я нашел раздел статистики и в нем – пять самых популярных фильмов последнего уик-энда.
Это были те пять фильмов, которые я хотел посмотреть.
Я перевернул страницу посмотреть на десятку песен недели.
Это были те, которые мне сейчас нравились, расположенные в порядке моего предпочтения.
Сердце у меня застучало. Я встал и подошел к полке рядом со стереоцентром. Просмотрел свое собрание кассет и компакт-дисков, и понял, что это история самых популярных альбомов последнего десятилетия. Это было безумие. Но в этом был смысл.
Если уж я средний, значит, средний. Не только по внешности и как личность, но во всем. По всему списку. Может быть, это объясняло мое пристрастие к Золотой Середине, мою нерушимую веру в правило «умеренность во всем». Никогда в своей жизни я не доходил до крайностей. Ни в чем. Я никогда не ел ни слишком много, ни слишком мало. Никогда не был самозабвенно жадным или самозабвенно щедрым. Никогда не был ни радикальным либералом, ни реакционным консерватором. Не был ни гедонистом, ни аскетом, ни пьяницей, ни трезвенником.
Никогда ни на чем не стоял до конца. Теоретически я знал, что неверно думать, будто компромисс всегда является идеальным решением, что истина всегда посередине между двумя крайностями – не существует золотой середины между правдой и неправдой, между добром и злом, – но при попытке принять любое мелкое практическое решение я начинал мучительно колебаться между разными возможностями и тупо застревал посередине, не способный определенно и решительно стать на какую-нибудь сторону.
