— Да кто же отдаст толковых людей, товарищ майор? А те, кого они захотят отдать, мне не нужны.
— Всё, Горшков, разговор окончен! Когда придёт пополнение, тебя первым на смотрины приглашу. Понял?
— Так точно.
— А теперь… кру-угом!
Вот и весь разговор. Вышел Горшков от Семёновского будто оплёванный, со скорбной складкой, пролегшей между бровями. Собственно, было отчего озадачиться… Где же взять людей, где?
Вопрос, на который не было ответа.
Хоть и поговаривали давно о предстоящем наступлении, а наступлением и не пахло — и днём и ночью затевались вялые перестрелки, которые затихали так же внезапно, как и возникали, иногда из немецкого тыла приносились тяжёлые бултыхающиеся снаряды, выворачивали наизнанку землю, но вреда особого боевым порядкам красноармейцев не приносили — это были шальные снаряды, посланные на авось, на везение и не более того.
Группа Горшкова сходила за линию фронта — слишком уж затяжной оказалась полоса бездействия, майор Семёновский нервничал, лютовал, — приволокла из поиска худосочного, с квадратными фюрерскими усиками унтера, птицу покрупнее взять не удалось, слишком уж осторожны стали фрицы, — майор «языком» остался недоволен, вызвал к себе Горшкова и, брюзгливо выпятив нижнюю губу, объявил ему, как классный руководитель нерадивому ученику:
— Два балла, Горшков! Неуд! Больше таких безмозглых курощупов оттуда не приводи, лучше зарывай их там, на немецкой территории, чего им вонять на нашей стороне!
Горшков ничего не ответил майору, лишь молча козырнул, чётко, будто на занятиях в военном училище, повернулся и покинул землянку начальника штаба.
К себе вернулся молчаливый, с крепко сжатыми губами. Мустафа мигом распознал его состояние, понял, откуда такая сумеречность, и неожиданно произнёс:
— Товарищ старший лейтенант, дозвольте мне сходить в поиск.
Горшков окинул его с головы до ног хмурым взглядом, проговорил, почти не разжимая губ:
— У нас нет на это людей, Мустафа.
— Не надо людей, товарищ командир, я пойду один.
— Один? — Горшков отрицательно покачал головой. — Совершенно исключено, Мустафа. В одиночку в разведку не ходят.
— А если в порядке исключения?
— Исключений у нас не бывает. Разведка — дело коллективное, Мустафа.
— Товарищ старший лейтенант, вы ничем не рискуете… Отпустите, прошу вас!
— Рискую, Мустафа. Твоей головой прежде всего рискую. Я за неё в ответе.
— Да что вам какой-то человек из штрафбата, бывший зек… Таких в артиллерийских полках даже на учёт не ставят.
