Путь на фронт всегда бывает коротким, как птичий скок, гораздо дольше и длиннее — путь с фронта, когда солдата переправляют в тыл с раной, когда бойца мучает боль, в коротком забытьи он видит себя, натыкающимся на обжигающую свинцовую струю, и задыхается от жаркого пламени, упавшего на него, — нет в этом пламени жизни, только смерть.
Через два часа разведчики уже рыли себе в развороченном лесном распадке землянку. Силёнок для такой работы было недостаточно, слишком мал был списочный состав, как принято говорить в таких случаях — на одну землянку пришлось бы потратить не менее двух суток, поэтому командир полка подкинул Горшкову отделение сапёров в помощь — целых восемь человек.
С сапёрами работу завершили быстро, старший лейтенант из своего НЗ выдал им премиальные — бутылку водки, опечатанную жирным красным сургучом, и довольные сапёры отбыли.
Землянка получилась славная — на крутом склоне холма, среди поваленных изрубленных в щепки деревьев, с узкой лесенкой в четыре ступеньки и накатом в три бревна, один слой на другой, если на землянку шлёпнется мина, то ничего с такой крышей не сделает, снимет пару брёвен с верхнего наката и всё.
Группе Горшкова требовалось срочное пополнение — не менее двенадцати, а то и пятнадцати человек… Пополнения не было — застряло где-то. Те люди, что приходили из госпиталей, из учебных полков, просеивались и растекались по пехотным частям — грамотным артиллеристам, издавна считавшимся аристократией армии, они не годились: мозгов было маловато. Ну а уж разведчикам они не годились тем более. Разведчики были аристократами аристократии, высшим слоем; какой-нибудь паренёк в обмотках, обучивший в запасном полку обращению с деревянной винтовкой, привыкший ковыряться пальцем в носу и выбивать из себя сопли, затыкая одну ноздрю водочной пробкой, никак не мог стать аристократом… Сколько ни учи его этому тонкому делу.
Старший лейтенант пошёл к майору Семёновскому. Тот во время отдыха в деревне разъелся, как кот, даже у Пердунка не было такого широкого лукавого взгляда. Увидев командира разведчиков, майор недобро сощурился словно кто-то собирался покушаться на его сметану и выкатился из кресла. «Где-то и кресло спёр, сукин сын», — машинально отметил старший лейтенант.
— Нет у меня народу, Горшков, для тебя, — резким, повышенным тоном проговорил Семёновский, по-утиному раздвинул руки и откинул их назад, — нету… Понял? Ищи себе пополнение сам. К миномётчикам сходи, к пехотинцам, посмотри, что у них…
