— По праву хозяйки объявляю дамский танец...
Нетвердой походкой Тоня подошла к Ивану и остановилась перед ним в ожидании.
К старшине решительно направилась Наташа, и он, смущаясь и краснея от собственной неловкости, кое-как передвигался вслед за своей настойчивой партнершей. Надежда Петровна танцевать совсем не умела, она сидела в сторонке и переживала за мужа. Начальник геологического отряда умело и с явным удовольствием вел по кругу раскрасневшуюся довольную Анну Михайловну.
Когда, наконец, пришел Бочкарев, Тоня снова танцевала с Иваном и заметно сильнее, чем этого требовал этикет, опиралась на его плечо. Он тоже крепче, чем следовало, держал ее за талию. Увидев Бочкарева, Иван смутился и отвел Тоню к дивану.
— Вася, пока ты читал свою радиограмму, мы все перепились, — объявила Тоня, глядя в глаза мужу.
— Почему же все, Тонечка? Пока я вижу только одну, — Бочкарев деланно усмехнулся.
— Во всем виноват младший лейтенант товарищ Невиномысский, — сказала Наташа, подходя к Бочкареву. — Если бы не его приемник, не было бы музыки, без музыки не было бы танцев, а от танцев некоторые люди пьянеют сильнее, чем от вина.
— Что, не хватило вина? — забеспокоился хозяин.
— Нет, всего было вдоволь, Василий Иванович. Если чего не хватало за этим столом, так только вас... Станцуем?
Старший лейтенант глянул на жену. Она сидела, прикрыв глаза веками, и счастливо, блаженно улыбалась.
— С удовольствием, Наташа, — ответил Бочкарев.
В этот момент музыка оборвалась и стал слышен равнодушный, без интонаций голос диктора: «Говорит камчатское метео... По восточному побережью ожидается штормовая погода, ветер порывистый, переменных направлений, до десяти-одиннадцати баллов...»
— Ну. вот еще... — Наташа недовольно поморщилась. — Хотя, ладно. — И она, нарочито гнусавя и подвывая, как это делал певец, чей голос был записан на магнитофонную ленту, пропела: — «Если любовь — лавина, лавина мне по плечу...» Можем танцевать, Василий Иванович!
Продолжая напевать всем навязший в зубах шлягер, она положила на плечо Бочкареву руку, прижалась и беззастенчиво глянула ему в глаза. Он рассеянно кивнул в ответ и медленно, как диктовал ритм песенки, повел Наташу вокруг опустевшего стола.
— Вы чего-то грустны? Устали? — спросила она.
Он вздохнул и кивнул головой.
— Наташа, скажите пожалуйста, вы смогли бы прожить долго-долго с любимым человеком где-нибудь у черта на куличках — без удобства, без театра, без общества?.. Только откровенно!
