«Тому, что ты сейчас сделал, есть только одно название: предательство. Своим предательством ты исключил себя из нашего сообщества. Исключил, понимаешь? Сегодня я скажу тебе откровенно, Сильвио Контини: ты никогда не был мне симпатичен. В тебе всегда было что-то скрытое, если не сказать — лживое. Своим предательством ты подтвердил, что мое недоверие к тебе было оправданно. Тебя здесь никто не тронет. Твои товарищи покарают тебя не кулаками, а своим презрением. Не думай, однако, что все тебе сойдет с рук».
«Ему в любом случае не место больше в нашем классе», — прокричал Мартин. Другие с ним согласились. Потом, несмотря на предостережение Штрассера, ими вдруг снова овладело чувство мщения. Они толкали его, пинали ногами. Штрассер все это видел, но молчал. Сильвио никак не выдавал своего волнения, разве что отдернул ногу, когда кто-то хотел наступить ему на голень.
Карин откладывает в сторону кисть. Закончив красить нижнюю кромку, она спрашивает:
— И Артур тоже?
— Что?
— Артур тоже бил его?
— Артура не было. В это время со своей пятеркой он находился за домом.
— Ты считаешь, — спрашивает Карин, — если бы Артур был рядом, он тоже стал бы пинать Сильвио ногами?
— Откуда я знаю. В общем, ребят можно понять. Ведь своим поступком Сильвио возмутил весь класс. И меня в том числе. Вот все и решили ему отомстить. Лично мне это понятно.
— Ты тоже принимал участие?
— Я? Нет, конечно, пет. Ведь Сильвио — мой друг.
Петер чувствует: Карин что-то не нравится. Такой Петер видел ее уже не раз: нижняя губа зажата между зубами, а на лбу вертикальная складка. Словно она о чем-то размышляет, зная наперед, что ей не удастся все разгадать, не удастся найти правильное решение.
— Если он твой друг, — произносит она наконец, — ты должен был обязательно его защищать.
— Но они в общем-то и не били его по-настоящему.
— Не важно. Все равно тебе надо было подойти к нему и показать, что ты на его стороне.
— Я? Против всего класса? А что толку? Все вышло бы еще хуже.
Карин снова замолкает. У Петера на душе кошки скребут. Можно себе представить, что она сейчас о нем думает. Наверняка что-то обидное. Я действительно, не задумываясь, встал бы на сторону Сильвио, если б был уверен, что этим не осложню дело. Но объяснять ей это бессмысленно — она все равно не поймет и будет только повторять: он же твой друг. Как ей втолковать? Я бы так сказал: ну что из того, что друг. Откровенно говоря, я просто-напросто испугался. Честно и откровенно: испугался. Их было слишком много. А за ними Штрассер, который не больно-то спешил их разнять.
