В обоих случаях жертвами оказались невесты, славные и достойные лучшей участи девушки, которых теперь нет на свете. В первом из них, когда женился средний брат Перстова и под крышей их дома собралось немыслимое количество гостей, невеста неожиданно исчезла в самый разгар пиршества, а потом ее нашли на одной из отдаленных улиц города, она лежала на мостовой, раздавленная колесами грузовика; в подвенечном платье несчастная и ушла из жизни. Как и для чего она брела (или бежала) по ночным улицам в наряде невесты, куда направлялась, что случилось и что побудило эту вполне уравновешенную особу удариться в бега, никто не знал. Даже жених, если верить его вытаращенным глазам, пришел в состояние полного недоумения и шока, по крайней мере он не мог ответить толком ни на один из обращенных к нему, естественных в той ситуации вопросов. Равным образом никто до сих пор не объяснил и того, насколько случайны такие факты, как возникновение тяжелого грузовика в ночную пору на улице, по которой и днем редко кто ездит, и пребывание бедной девушки на мостовой, а не в должном и безопасном месте на тротуаре. Водитель на следствии заявил, что он не видел девушки, поскольку она появилась совершенно неожиданно, когда было уже поздно избегать наезда (значит, хоть в последний момент, а все-таки заметил?), более того, он даже чудом своего водительского мастерства умудрился вильнуть в сторону, однако девушка очутилась и там, и тут уж точно ничего нельзя было поделать для ее спасения. Короче говоря, история была настолько фантастической от начала до конца, все настолько путались в объяснениях и впрямь ничего не понимали, что в естественном порядке зародилась и укрепилась версия о внезапном помешательстве девушки-невесты, и никто не понес наказания за ее гибель, даже водитель грузовика, нагло и откровенно двусмысленные показания которого, да и самый вид картинного, опереточного злодея только усиливали, кстати сказать, впечатление нереальности происходящего.
Второй случай бесспорно криминальный. У младшего перстовского отпрыска все складывалось в пользу свадьбы, и он напыщенно ходил в женихах; однажды, поздно ночью, он проводил свою невесту до подъезда ее дома и отправился восвояси, однако та так и не попала домой, утром ее обнаружили мертвой на ступенях лестницы, с ножевой раной в груди. Злые языки шептали, что это сделал сам женихующийся Перстов, а не зная, какие приписать ему мотивы, утверждали, что иногда ведь нестерпимо хочется причинить боль, страдание дорогому существу и Перстов-де, которому невеста была в такой степени дорога, что он, как обладатель столь драгоценного создания, преисполнился даже гордыни, не нашел иного способа выразить обуревавшие его чувства, кроме как всадить несчастной нож в сердце. Трудно представить, чтобы замшелые обыватели, составляющие большинство перстовских соседей, сами додумались до такой изощренной теории, видимо, тут злопыхателем выступил некто на редкость умный, но предпочитающий оставаться в тени, за чужими спинами. Те, кто расследовал это дело, большого ума и чутья не проявили, вообще оказались не на высоте положения; жениха, потерявшего невесту, они тревожили расспросами, даже намеками на арест, но мотивы, по которым он мог бы совершить убийство, выдумывали еще более нелепые, чем злоязычные и безответственные соседи, и преступление так и осталось нераскрытым. Это обстоятельство в какой-то мере сохраняло для праздных людишек возможность по-прежнему возводить напраслину на незадачливого жениха и даже как бы оправдывало их темные и туманные подозрения. Но дело не в этом. Дело в том, что за Перстовыми утвердилась дурная слава приносящих беду людей.
