Михаил Литов
У Л И Т А
Улита была таинственным созданием. Я случайно познакомился с ней на улице, и случилось так, что она поселилась вместе со мной. От родителей мне достался большой дом, в два этажа, даже с какими-то башенками и балкончиками на своем внушительном деревянном теле, к тому же в живописной местности. Собственно говоря, дом достался не только мне, но и брату, однако у того была квартира в городе, где он и предпочитал обретаться. Я долго вел рассеянный образ жизни, и дом пришел в унылое запустение. Одинокий прежде, до знакомства с Улитой, я жил как бы зверьком, скребся и томился в паутине, в пыли. Улита с замечательной ловкостью навела в доме чистоту и придала всему укрепленный, вообще жилой вид. Деньги у нее были, мы хорошо питались, ну и куда же стремиться от чистоты и благосостояния? Красивая Улита на подносе приносила мне еду в комнату, в особенности так обстояло с завтраками, и я скоро привык не вставать с постели, дожидаясь стука в дверь и ее нежного голоса, спрашивающего, можно ли войти. А обед она устраивала в гостиной, и за обедом мы беседовали, я с некоторой рассеянностью отвечал на ее вопросы. Правду сказать, я чувствовал себя немножко барином. Но я видел, что Улита своими хлопотами вокруг моей персоны вовсе не отрабатывает безвозмездное поселение у меня, отнюдь не склонна считать меня этаким небывалым благодетелем и потакать моим прихотям, в ее поведении не было и намека на приниженность. Манипуляции с подносом и торжественным устройством обедов не исключали элемент шутовства, но мне было тепло даже под насмешками Улиты, и я быстро приспособился жить и играть в их мирном, каком-то даже обывательском шелесте.
Не скажу, что мне были до конца понятны наши отношения. Улита не стала ни моей любовницей, ни какой-нибудь там домоправительницей, ни хотя бы только квартиранткой. Она оставалась загадочной красавицей, которая почему-то встретилась мне однажды вечером на улице и в тот же вечер поселилась под одной крышей со мной, не спрашивая, на каких условиях подобное возможно. Но как я за два-три дня привык к насмешливым услугам Улиты, так мне пришлось на исходе недели нашей милой совместности подчиниться ее довольно строгим требованиям, чтобы не потерять эту славную особу. Она заявила, что мне пора вспомнить о своем мужском долге, приискать себе работу и носить в дом, в нашу приличную и отрадную коммуну, посильную лепту. Подобные рассуждения в устах какого-нибудь другого женского персонажа привели бы меня в недоумение, в смех над глупой бедностью жизни, но говорила Улита, говорила как человек, появившийся ниоткуда, поселившийся в моем доме и не показывающий намерения уходить, и я выслушал ее внимательно, без тени улыбки. Мне и в голову не пришло ослушаться. Идея какого-то нового, трудового существования даже захватила меня. Все правильно, я дожил до минуты, когда должен вспомнить о своих мужских обязанностях, и она, Улита, помогла мне в этом. И если сегодня я еще валяюсь на диване, жду завтрака или обеда и даже не смею гадать, что думает Улита обо мне по ночам в своей комнатке на втором этаже, то завтра, обретя облик кормильца, я обрету и право постучать в ее дверь, скрасить ее ночное одиночество.
