«Дома, небось, хлеб горячий мама печёт, и на всю хату дух от него идёт».
Мишка даже потянул носом: так ему захотелось мягкого горячего хлеба с румяной корочкой, натёртой чесноком.
Солнце уже село, комары и мошкара столбами закружились в голубеющем воздухе.
Уже в сумерках Михаил переплыл на правый берег Кубани. По дну оврага выбрался на кручу и повернул на запад, стараясь держаться подальше от дорог.
Шел всю ночь. Перед утром у небольшой рощи нарвался на казачий разъезд. На окрик Мишка не отозвался. Не стал разбирать, кто это—красные или белые? Скорее белые. В их руках эти места. Упал, как подрезанный, и змеёй уполз в чащу. Вскоре совсем близко от себя услышал хруст кустарника и голоса:
| — Зверь, видно, был. Человеку тут будто неоткуда взяться. Чего человеку по тернам блуждать?
— А может, телок хуторской заблудился? Я сам тут живу недалече. У нас телки неделями по степу бродят.
Голоса стали тише. Уже издали Михаил услышал: г — А ты, дядя, не слыхал, когда из Невинки красных гнать будем? Я ведь сам из Невинки.
Голоса стихли. К заре от Кубани поднялся густой туман. Он так окутал берега серой мглой, что в двух шагах ничего нельзя было разглядеть.
Мишка залёг в кустах, на краю кукурузного поля, обглодал два початка и заснул.
Проснулся он, когда уже солнце перевалило за полдень. Хотелось пить. А чуть в стороне две бабы махали тяпками. Иногда они подходили к краю поля и пили из крынки молоко или взвар. Мишка с трудом дотерпел до вечера. Когда бабы ушли с бахчи, он нарвал ещё неспелых арбузов и утолил жажду. А когда совсем стемнело, двинулся дальше. Шел и думал:
«На черта мне сдались и белые и красные. Я домой хочу. И ничегошеньки мне больше не надо».
Добрался до дома только через неделю. Худой, оборванный и измученный, он вечером ввалился в родную хату. Ночь проспал как убитый. Спал и весь следующий день. Вечером мать сказала, что в станице всех явившихся с фронта казаков вызывали в правление на регистрацию и велели через пять дней явиться для отправки в «добровольческую» армию Деникина.
— Плевать мне на все эти армии, — проворчал Михаил. — Хватит!
Старик Рябцев удивлённо посмотрел на сына:
— Дык ведь как? Идти‑то надо, раз начальство велит.
— Вот нехай начальство само и прёт на красных, а я чуток погожу, —отрезал Михаил. —Хоть месяц отдохну дома, а там погляжу, где мне быть, у белых, у красных аль ни у кого.
— Ой, не отсидеться тебе, .сынок! — решил старик. — На всю Россию пошла свара. Время ныне трудное.
