И тогда все арендаторы сразу прекратили обмолот. С вилами следом за подводами двинулись. Когда обоз ехал по станице, любопытные спрашивали:
— Штой‑то это? Али ворованный хлеб везут?
Отвечали хлеборобы со злобой:
— Ворованный, а то какой же! — Участковый ограбил нас! Насильно наш хлеб с токов забрал.
Толпа росла. Со всех сторон к подворью участкового шла беднота, солдаты и казаки, пришедшие с фронта. Как только телеги въехали во двор, конвойные казаки, от греха подальше, исчезли кто куда. Толпа заполнила двор. Мешки с зерном никто из работников не решался сгружать. Урядник поскакал в правление.
Участковый вначале рассвирепел. Но глянув издали на то, что творится у его амбаров, помчался к атаману за подмогой.
-— Евсей Иванович, ты же атаман! — отирая платком вспотевшие лицо и шею, говорил участковый. — Что же это у тебя в станице делается? Поднимай казаков!
Но атаман только развёл руками:
— А я тут при чём? Твоя каша, ты и расхлёбывай. Ты не спрашивал меня, когда хлеб отбирал. Забыл, какое сейчас время? —И, обратившись к уряднику, спросил: — Сколько фур пригнали?
|г. — Десять.
— Как бы нам через эту твою жадность всем шкурой не пострадать… — Атаман вздохнул и исподлобья взглянул на красного, распаренного участкового. — А моя такая думка: не время сейчас народ злить! Он как порох: брось искру — и взрыв всё разнесёт.
— Что ж это ты мне советуешь, атаман? — раздражённо спросил участковый.
— А советую я тебе отдать это самое проклятое зерно обратно. Черт с ним!
Участковый злобно запыхтел и, заёрзав на стуле, крикнул на урядника:
— Чего стоишь тут?! Скачи на подворье. Скажи сукиным сынам, нехай забирают хлеб и везут по домам!
Вечером участковый арестовал двух своих арендаторов, тех, кого считал зачинщиками смуты. Не прошло после этого и часа, как станичное правление окружили мужики, казаки, солдаты. В толпе кричали:
— Кто дал право арестовывать вольных граждан?
— Где свобода и равенство?!
Атаман недобрым словом помянул участкового. Сам открыл каталажку и выпустил арестованных.
— Ступайте до хаты, хлопцы! — добродушно сказал, атаман. — Не могу я допустить, чтобы в нашей станице без нужды людей в кутузку загоняли! Ступайте до жинок!
А когда задержанные вышли и дверь за ними захлопнулась, атаман скрипнул зубами от ярости.
В тот же вечер эстафетой было послано в Екатеринодар срочное донесение комиссару Временного правительства Бардижу.
Участковый и атаман сообщили:
«За последнее время среди жителей нашей станицы все чаще и чаще проявляется своеволие, вызывающее беспорядки. К этому их подстрекают демобилизованные солдаты, инвалиды и большевики. Так, в июле и августе жители требовали от лавочников выдачи им ситцев, которых у лавочников по трудности времени не было, почему и лавки свои они закрыли. На земельном участке арендаторы подняли бунт против хозяина–землевладельца, отказавшись платить ископщину. В станице появились агитаторы, призывающие к самовольному захвату и вспашке земель. Обращаю внимание, что эти призывы принимают в настоящее время угрожающий характер. В станице и ближайших хуторах могут возникнуть крупные беспорядки».
