Помощник помолчал.
Атаман, немного успокоившись, махнул рукой:
— Ну да ладно, поживём — увидим! — Он приоткрыл дверь, послал за участковым и позвал писаря.
Втроем сочинили рапорт атдману Филимонову.
Заглядывая через плечо писаря, атаман потирал руки.
— Кончил? — спросил он. — Хорошо, дай подпишу. — Евсей достал из нагрудного кармана каучуковую печать и там, где должна быть подпись, он, предварительно поплевав на печать, припечатал: «Атаман Колесников».
В это время в кабинет к атаману кто‑то осторожно постучал. Дверь отворилась, и показалась сначала голова, потом сутулая фигура Ивана Шкурникова. По лицу его было видно, что не с добрыми вестями пришёл в правление богатей. Он снял шапку и, держа её в руке, поздоровался.
Атаман пошёл к нему навстречу с протянутыми руками.
— Здорово, Иван Панфилыч! Садись, садись вон на ту стулу. В твоём положении навытяжку стоять не полагается.
Овцевод сел, помолчал и с хрипотцой в голосе проговорил:
— Зарезали меня хамселы, Евсей Иванович.
— Как зарезали?
— Очень просто. На мой арендованный участок ныне поутру явились, вот не брешу, душ двести. Пришли с саженями, столбами и начали резать целину на полосы. В общем, поделили мою землицу. Ведь сам знаешь, Евсей Иванович. У меня на этой земле десять тысяч шпанки на выпасе да пятьсот голов коней. Куда я теперя денусь со своими табунами? А тут прискакал чабан с Чернышевского участка. И там, оказывается, сгоняют мою отару, тоже делёжку земли производят. А на Чернышевском участке у меня тоже около пяти тысяч голов шпанки. Там уже не хамселы, а малоземельные казаки из Каменнобродки распорядились землицей.
Он тяжело поднялся со стула и горячим взглядом впился в глаза Колесникова.
— Помоги, атаман! Если землю захватят, прахом пойдёт все моё хозяйство. Сам знаешь, Евсей Иванович, куда идёт шерсть, как не в армию. А куда лошадей поставляю? А мясо? — Тоже туда! Ты — атаман, хозяин старицы, ты — власть, а беззаконие самое настоящее допускаешь!
Евсей развёл руками и взволнованно прошёлся по кабинету.
— Нет, Иван Панфилыч! При новом положении, при новой власти, оказывается, не я хозяин в станице, а хозяйничают, кто как захочет. В земельном комитете говорят, что приказ Временного правительства в пользу новой России. Вот ты с ним и поспорь. А приказ такой есть, хотя и сам Филимонов с ним не согласен.
Атаман подошёл к овцеводу, обнял его за сутулые плечи.
— Надо терпеть. Бог терпел и нам велел! Ты, Иван Панфилыч, не спеши сгонять своих овец с Чернышевского участка. Лошадей выгоняй на казённые земли, что в лесу расположены. Взыскивать за то с тебя не станем. Не бойся.
