— Торопитесь куда-нибудь? — вяло поинтересовалась Лиза.
— Не то чтобы… Да и куда мне торопиться? Я вообще-то, чтобы вам не мешать, — путанно объяснил Иван Семенович.
— Да вы мне и не мешаете, — удивилась Лиза. — С чего вы взяли? Я всегда рада вам. За день тут столько шарамыг бывает, что хоть убегай, а с вами нормально поговорить можно.
Иван Семенович растерялся. Он не только слышал Лизины слова, он еще и глаза ее видел, а в тех глазах… А вот о том, что он в ее глазах увидел, Иван Семенович даже думать побоялся.
— Знаете что, Иван Семенович, — неожиданно оживилась Лиза, — давайте мы с вами сегодня погуляем. В парк сходим, по набережной… Вы не заняты? — спохватилась Лиза. — А то и не надо…
— Нет-нет, — живо возразил Иван Семенович, — у меня, собственно, все вечера свободны.
V
Вечер удался мягкий, теплый, с обилием света от медленно заходящего солнца и плавным кружением тихо опадающих листьев. В такие-то вот вечера томится душа человека легкой печалью по уходящему времени, проникаясь бренностью жизненного пути. Где-то на марях, приглушенные расстоянием, часто ухали выстрелы — началась вечерняя зорька. Десятки птиц, все лето готовившие себя к полету, тяжело и бескрыло проваливались в воздухе, безжизненно ударяясь о землю. И сколько было среди них тех, что так и не познали далеких просторов, не ощутили настоящей высоты, родившись и сгинув над голубичной марью…
— Стреляют, — вздохнул Иван Семенович, осторожно ступая рядом с Лизой.
— Все папковые патроны раскупили, — откликнулась Лиза. — Я уже два месячных плана сделала. И все идут, все идут…
— А я вот не поехал. — Иван Семенович сощурился на заходящее солнце.
— Почему?
— Собирался, а потом что-то расхотелось… Не знаю.
— А как вы, — Лиза запнулась и неуверенно закончила, — стреляете?
— Приловчился. Цевье кладу вот сюда, на сгиб. — Иван Семенович показал. — Получается удобно… Я ведь еще в детстве, мальчонкой, руку-то потерял, на пилораме городки выпиливал. Так что за это время многому и одной обучился… — Иван Семенович оживился. — Даже картошку чищу. А она, картошка-то, в руке крутится, нож то в нее идет, то мимо скоблит, но ничего.
Лиза с уважением покосилась на здоровую руку Ивана Семеновича, с трудом представляя, как это можно одной рукой картошку чистить.
— Вы что же, совсем один живете?
— Один.
— А родственники?
— Они у меня в деревне.
В это время солнце ударилось о землю, сплющилось и стало медленно оплавляться, густо выкрасив багровым светом легкое облако над горизонтом.
