— он всё же предоставлял своим верным защиту и помощь. Герман осторожно погладил кошку — от напряжения рука ещё дрожала — и перенёс её обратно к Наде на кровать, ладонями чувствуя хрупкость животного тела. Надя смотрела на него из-за края одеяла, настороженно, сонно. Неумное, слабое существо. Я не скажу ей, что видел Хозяина, решил он. Она сама хочет его увидеть — его истинный облик — и будет завидовать, переживать. Ни к чему.
Он сел на место, спиной к упругим корешкам книг, и поднял руку к виску. Пальцы встретили каплю холодного пота.
* * *
— Герман! Герман!..
Чего тебе, ну чего, человече?
— Гееерман! Сделай блины.
И угораздило ж сообщить ей, что он умеет готовить…
— Я вообще-то не повар, — сказал он, перебрасывая пистолет из одной руки в другую.
— Почему же не повар? Повар. Ну сделай блины…
Она лежала на полу в гостиной, раскинув руки, и говорила в потолок. Тёмные волосы играли в прятки с узорами турецкого ковра и зыбкими лучами утреннего солнца. Зелёные глаза девчонки полыхали озорством. Герман ушел от этих глаз прочь, в коридор, а она звала и звала, задорно, капризно, весело, пытаясь прошибить своей бессмысленной радостью свинцовые стены его души. Он почти сожалел, что из этого ничего не выйдет. Надя подхватилась, как пружинка, прыснула мимо него на кухню и стала рыться в холодильнике. Выложила на стол молоко, сметану, масло, яйца, достала из шкафчика сахар, соль, уксус и соду и выжидающе уставилась на Германа. Интересно, Стекловский тоже готовил блины в этой кухне? Она пыталась и из него сделать человека?
Герман отыскал в шкафу миску и насыпал туда муки. Надя аж расцвела.
— Давай я сделаю начинку из тунца с яйцом?
— Не надо, — ответил он, выбирая хорошую вилку. Он любил технику, но использовать для бабушкиного блинного теста миксер было всё-таки выше его сил. Кроме того, надо же было как-то убить время. — Я сам всё сделаю. Сиди читай.
— Окей.
Она сбегала в спальню, принесла толстый комикс и демонстративно в него уткнулась, облокотившись об стол. Второй стул тут же заняла кошка. Герман не возражал.
— Интересно? — спросил он через пару минут, заканчивая взбивать яйца; спросил потому, что она этого ожидала. — О чём там?
— Про нацистов. — Она перелистнула страницу. — Неплохо. По этому комиксу делают фильм. Кстати, пойдём в кино?
— А что там сейчас идёт?
— Щас посмотрим. — Она положила комикс на колени и развернула лежавшую на столе программку. — Новости проката… «Inglourious basterds» — именно так, с «u» и «e» — военная сатира Тарантино. Опять-таки про нацистов. Много сейчас про них рассказывают историй.
