‑ Вижу, сдержал слово, Олег Тимофеевич. Даже и холопу бронь сделал. ‑ Воевода вполне одобрительно смотрит на нас с Саввой.
‑ Коней, гляжу, перед самым смотром купил? ‑ Вообще‑то я не планировал эту покупку, хотел запряжных выставить. Но расторговался удачно, Катерина еще не вошла во вкус шопинга, и я по неплохой цене взял пару татарских жеребцов. Не у татар ‑ просто один купец выставил на торг.
‑ Ладно. И воевода, кивнув писцу ‑ отметь, мол, засчитано, вызывает следующего.
Наша братина сегодня блистает неказистыми, но начищенными и местами новыми доспехами. Пить товарищи бояре закончили быстро, благо немного и запасено было. Всё остальное время посвятили торгам, приведению доспехов и оружия в порядок, ну и уже трезвым пересудам. Ожидалось, что вот‑вот великий князь бросит на Казань силы замосковских помещиков. Соответственно, если поход будет летом, возрастала опасность, что при набеге крымцев или литовцев Москва просто не сможет выставить помощь южным окраинам, то есть нам. Однако, пока и воевода не подтвердил ничего, и друзья ‑ москвичи тоже молчат. Впрочем, вхожие в княжьи палаты друзья есть, пожалуй, у воеводы, да еще может десятка человек. Так что пока питаемся слухами.
‑ Удоволили вы меня, бояре служилые. Завтра сюда же съезжайтесь, разложим, кому где службу нести.
... да Олегу Тимофееву сыну, да ... в дозор степной. От те раз, от те два. Только‑только на новом месте обустроился, считай, всего год прошел. "Мама, он и меня посчитал!"
‑ Не плачь, милая. Все службу несут, и я не хуже.
‑ Бо‑о‑о‑хлюп‑хлюп‑хлюп... Боюсь за тебя... Другие не первый год ходят, и то не все вертаются.
‑ Так я не один еду, пол‑смотра, почитай, в степь пойдет. Да и мне не впервой саблей махать. И не сейчас прямо поеду, еще пол‑зимы впереди.
‑ А‑а‑а... ‑ Вернусь. Обещаю тебе, родная, вернусь. Ты только жди, пройдет лето ‑ и вернусь. И нечего тут сырость разводить, дай я тебя лучше поцелую.
‑ Обещай... обещай, что вернешься.
Женщины, русские женщины. Матери, дочери, сестры воинов. Вы провожаете нас в неведомые вам дали ‑ и принимаете вернувшихся. Любых ‑ раненых, рубленых, пытанных, конями топтаных. И опять провожаете ‑ мужей, сыновей, братьев. На людях, едва слезу покажете ‑ но любой, кто отличен душой от полена, поймет, что творится в ваших сердцах, когда уходят и возвращаются назад кованые русские рати. Как же вас мало было там, в моем времени. Там русская общность, по сути, распалась ‑ и ценить стали просто добытчиков материальных благ. Не хочу никого судить, но свою судьбу и любовь я нашел здесь ‑ в виде шестнадцатилетней девчонки, которая, я знаю, будет меня ждать. Ту, ради которой стоит уходить и возвращаться.
