Странным образом навела меня на возможное решение этой, казалось
бы, неразрешимой проблемы (да и то не сразу, а лишь во второй книге трилогии,
трактующей николаевскую имитацию Московии в 1825-1855 годы) знаменитая жалоба
Георгия Петровича Федотова на то, что «национальный канон, установленный в XIX
веке, явно себя исчерпал. Его эвристическая и конструктивная ценность ничтожны.
Он давно уже звучит фальшью, а другой схемы не создано. Нет архитектора, нет
плана, нет идеи»[28].
Понять печаль Федотова, самого, пожалуй, проницательного из эмигрантских
писателей, легко. В годы расцвета российской историографии, в постниколаевской
России, серьезные историки, все как один западники (славянофилы так и не
создали обобщающего исторического труда), исходили из одного и того же
постулата. Звучал он примерно так: Петр навсегда повернул русскую жизнь на
европейские рельсы. И после того, как великий император «отрекся», по выражению
Чаадаева, «от старой России, вырыл пропасть между нашим прошлым и нашим
настоящим и грудой бросил туда все наши предания»[29], никакая сила больше не
сможет заставить страну снова противопоставить себя Европе. Возможность еще
одного повторения Московии и в голову этим историкам не приходила. Даже
николаевское царствование выглядело в свете этого «канона» всего лишь досадным
эпизодом, своего рода последним арьергардным боем допетровской России. И
Великая реформа Александра II, немедленно за ним последовавшая, еще раз,
казалось, подтверждала постниколаевский консенсус историков: Россия движется в Европу,
пусть с запозданием, но необратимо. В том-то, между прочим, и состоял смысл
«национального канона», как выражались во времена Федотова (или, говоря
современным научным языком, парадигмы национальной истории), что он позволял,
полагали тогда историки, предсказывать будущее. Накануне 1917 года будущее
России казалось им предопределенным. А потом грянул гром. И «канон» рухнул -
вместе со всеми основанными на нем предсказаниями. И заменить его оказалось
нечем. Удивительно ли после этого следующее заключение Федотова: «…наша история
снова лежит перед нами как целина, ждущая плуга»?[30]
Обманутые мифотворцами
Мы уже знаем, что вместо новой парадигмы русской истории, которой
следовало на этой целине вырасти, на обломках старого «канона», в
интеллектуальном вакууме, образовавшемся на месте его крушения, вырос
гигантский чертополох мифов. И что, спрашивается, с этим делать? Выпалывать
каждый из них по отдельности заведомо, как выяснилось, невозможно. Однако,
надеялся Федотов, есть альтернатива. А именно - попытаться создать новую
парадигму, способную элиминировать весь мифологический чертополох сразу.
«Вполне мыслима, - обещал он будущим историкам, - новая национальная схема»,
если только начать
