В отличие, однако, от Найшуля, Белковский -
никакой не ученый и о русской истории ничего, кроме старых мифов, подслушанных
у Нарочницкой, не знает. Зато он талантливый политический манипулятор и отлично
знает, в чьи паруса в каждый исторический момент дует ветер. И, конечно,
неспроста столь свирепо обрушился он в газете «Moscow Times» на Послание
президента Федеральному собранию - 2004, обвинив его в самом страшном, с точки
зрения мифотворца, грехе: «Путин прямо заявил своим избирателям, чтоб оставили
все надежды. Он не тот, за кого они его принимали, не борец за православие,
самодержавие и народность».
Дальше Белковский расшифровывает этот странный
упрек: «Путин практически отрекся от патернализма, господствовавшего на этой
земле со времен Киевской Руси. Государство, дал он понять своим слушателям,
больше не будет отцом и матерью своим подданным». Впрочем, «в остальном, -
продолжал Белковский, - это была скучная и рутинная речь. Важно в ней лишь то,
что Путин бросил вызов тысячелетней традиции доброго царя, заботящегося о своем
народе, который отвечает ему преданностью, смирением и кротостью… Сознательно
или бессознательно Путин дал понять аудитории, что получил мандат на отказ от
русской истории». И если этого мало, то вот кое-что и похуже: «Путин забыл, что
был избран народом, чтобы сразить гидру капитализма»[20].
Вторая поверка историей
Согласно
нашим мифотворцам, важнейшей частью Русского проекта (как называет возврат к
Московии тот же Белковский) является «возрождение Российской империи как
геополитического субъекта, способного сыграть решающую роль в борьбе против
глобального господства антихристианских сил», не говоря уже о том, что «Россия
всегда империя» (Проханов). И судьба ее, конечно, принципиально неевропейская.
Тем более, что Европа уже и «не способна на выработку собственной исторической
стратегии». Другое дело - наше московитское отечество, где «православное
возрождение неизбежно укрепило бы российское великодержавие и сделало бы Россию
альтернативой либеральной глобализации мира» (Нарочницкая). Жаль только, что
никто из них так и не собрался рассказать читателям о судьбе своих
предшественников. О том, например, как всего лишь полтора столетия назад
попытался повторить опыт Московии Николай I.
Именно
в его царствование университеты оказались, по сути, превращены в богословские
заведения и создана окончательная идеологическая аранжировка Русского проекта.
И, по словам известного историка Александра Евгеньевича Преснякова, именно это
царствование стало «золотым веком русского национализма, когда Россия и Европа
сознательно противопоставлялись как два различных культурных мира,
принципиально разных по основам их политического, религиозного, национального
быта и характера»[21].
Согласитесь, что выглядит это как воплощенная мечта Нарочницкой. Я не говорю
уже, что могущественная Российская империя действительно играла в ту пору
решающую роль в борьбе против «антихристианских сил», даже крестовый поход
объявила против «гнусного ислама», говоря словами современницы событий Анны
Федоровны Тютчевой. И спрашивала тогда Анна Федоровна: «Неужели правда, что
Россия призвана воплотить великую идею
